The mystery of the staff of generals

Представьте себе ситуацию.

Война. Сражение. Царь приезжает на передовую. И к нему подбегает солдатик из обоза, кланяясь, трясясь от страха, бухается в ножки и слёзно просит: царь-батюшка, дозволь мне в тыл отправиться, ведь стреляют здесь, а супостат наступает! Если не уйду сейчас в тылы глубокие - убьют меня, бедного! Да, и ещё, царь-батюшка: со мной пусть весь обоз идёт, их, нас то есть, солдат-обозников, тоже ведь поубивать могут! Как же держава без нас останется?

Ну, что царь в таком случае сделает? Если он - нормальный царь? Правильно, сам, лично, застрелит подлеца, труса и паникёра, всем остальным в назидание.

Ведь, даже если и не поддастся панике вся армия, глядя на такого своего товарища, то армию без обоза разве можно оставлять? Особенно - в боевых условиях? Так что, если боец просится с поля боя в тыл, забыв от страха про всех и вся - это уже предательство.

Ну, царь - личность в наше время почти что сказочная. А вот если бы Сталин? Нам понятно - без разговоров. Варианты даже не рассматриваются. К стенке!

А если не солдатик зачуханный из обоза, а главный генерал так бы подошёл и такое спросил? Что бы было?

Не знаете? А вот вам пример. 1942 год, оборона Севастополя. Телеграмма в Ставку, Сталину.

"Прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200-500 человек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова".

За подписью адмирала Октябрьского - главного командующего обороной Севастополя.

Как должна была сложиться судьба этого адмирала по нашим представлениям? Когда мы знаем, что Сталин отказался спасать даже своего сына Якова, попавшего в плен? И мы знаем, какое было тогда отношение к дезертирам и беглецам с поля боя?

Нормально у адмирала судьба сложилась. Только вот главный генерал Петров возмутился предложению оставить его в осаждённом городе - и сказал сакральное "Я не хочу!". И его тоже вывезли. На подводной лодке. Есть сведения: его так мучила при этом совесть, что он хотел застрелиться, но генерала убедили этого не делать, и он мужественно решил жить дальше.

 

Петров Иван Ефимович. Генерал, герой Советского Союза

"Весь дворик и коридоры навеса (35-й батареи) были переполнены комсоставом Приморской армии. Двери на запорах. Здесь я узнал, что 29 июня было дано распоряжение по армии всему старшему офицерскому составу оставить свои части. Части остались без управления. Все это было похоже на панику в полном смысле слова" (из воспоминаний капитана 2 ранга Зарубы).

Октябрьский и Петров получили не расстрел, и не штрафбат - они получили высокие звания Героев Советского Союза, и в их честь назвали улицы в Севастополе. После войны.

Хотя стоило бы ожидать, что уместнее улицы в этом городе в их честь назвать немцам, захватившим город: оставив армию без командиров, бросив своих бойцов, адмирал и генерал значительно упростили задачу противнику. Спасли десятки тысяч фашистов от смерти, позволили Германии сэкономить массу боеприпасов и военной техники.

 

Действительно, они достойны и звания друзей фюрера, и ордена Железного Креста.

Но Сталин, видимо, что-то перепутал? Как такое могло быть?

Об этой истории в Севастополе знают все. Ещё с того самого времени, когда она и случилась. И люди не могут понять, как такое могло быть.

Адмирал, генералы, полковники, майоры, старшие лейтенанты покидали осаждённый город первыми, бросая свои части на произвол судьбы - а точнее, сдавая их немцам. Оставляя без командования. Оставляя раненых и здоровых. Которых ждал простой выбор: плен или смерть. Десятки тысяч человек - но, возможно, это количество намного больше. Официальные данные в советских архивах - 78 230 человек попали в плен. По свидетельствам очевидцев, колонна советских военнопленных плотностью по 8 человек в ряд, растянулась от Севастополя до Симферополя (это около 60 км). Около половины всех военнопленных погибли в Крыму.

 

Непредставимо. И невероятно. В голове не укладывается. И поэтому об этом знают - но не говорят. А особо патриотичные особы набрасываются с пеной у рта на тех, кто осмелится сказать об этом вслух.

Почему они против правды во все времена, и даже сегодня? Их главный аргумент - "вас там не было, и не вам судить!". Может быть, они там были? Безусловно, упомянутые  адмирал и генерал там были, и могли вспомнить, как всё было. Могли так сказать и те "500 представителей командного состава" - на самом деле было эвакуировано 1762 человека! - которые спаслись вместе с ними - как спасаются крысы. А вот более сотни тысячи воинов, брошенных командирами, бывших там и погибших, этого сказать не смогут - никогда.

 

Октябрьский (Иванов) Филипп Сергеевич. Адмирал, герой Советского Союза. После войны жил в Севастополе

29 июня 1942 года — во время командования Октябрьским Черноморским флотом, по приказу его заместителя Н. Ф. Зайца был осуществлён подрыв медсанбатов № 47 и 427 Приморской армии в Инкерманских штольнях «Шампанвинстроя», в результате чего погибло более 3000 раненых бойцов Красной армии и мирных жителей.

 

Инкерманские штольни - оборона Севастополя. Мастерские, госпиталь, и последнее убежище для мирных жителей

Во время СССР, при живых, подобных Октябрьскому и Петрову, героях войны, обладавших немалой властью, конечно же, даже упоминать об этом было опасно. Но сейчас другое время, когда всякая сволочь, добравшаяся до власти - и даже сидящая в холопских низах - норовит пнуть мёртвого льва. Но и сегодня в ответ на такие публикации звучат такие же речи.

Так, словно октябрьские крысы всё ещё тут, они живы, и они берегут свою честь. Но ведь это не они, это даже не их потомки. Это вообще другие люди, не имеющие отношения ни к СССР, ни к той войне...

Разгадка проста. Эти люди обладают тем же самым нутром, что и Октябрьский, и Петров. И остальные сбежавшие. Они даже в мирное время знают, с какой стороны у бутерброда масло и как правильно поступить в критической ситуации, которая может угрожать им лично.

Они заранее отстаивают своё право на эвакуацию первыми в безопасное место - за ваш счёт. И на право получить за такой поступок награду.

Для них это - в порядке вещей. Невероятное сознание, верно? Но оно есть.

Сознание генералов-обозников. Подлецов от рождения, которые обожают слово "честь" и обожают её иметь. Но которые никогда не имели смелости.

Это те, у кого двойные стандарты для бойца и генерала - само собой разумеющаяся вещь. Или для простого гражданина и депутата, чиновника. Закон и справедливость в их представлении имеются, но они совсем не таковы, как вы думаете - если вы не они.

Это очень подлые люди.

Но можем ли мы осуждать их за подлость, которая есть ни что иное, как полное отсутствие чести и смелости?

А можем ли мы осуждать дизентерийную амёбу за глупость и неумение думать, когда у неё нет ни мозга, ни единой нервной клетки? Мы не осуждаем дизентерию - мы принимаем профилактические меры, чтобы этих амёб в нас не заводилось. А если они заводятся - мы не спорим с ними, мы их уничтожаем.

Но в обществе всё устроено сложнее, чем в нашем кишечнике. И поэтому даже Сталин шёл навстречу генералам-обозникам. Которые во время боя, и самых страшных бомбёжек сидели в командных пунктах, которым не повредил бы и атомный взрыв. И которые будут там сидеть всегда, пока вы погибаете за них - в первую очередь, прикрывая их. И лишь во вторую очередь вы будете погибать за Родину.

 

Убежище-штаб в Карантинной балке, Севастополь

И у которых есть страшная тайна, которая позволяет им предавать и вас, и Родину, и получать за это звания героев.

Если почитать историю войн, то легко заметить, что генералы и высшее руководство попадают в плен и гибнут на поле боя крайне редко. И в первую очередь потому, что их нет в первых рядах наступления или обороны. Им не положено подставлять себя под пули и снаряды, но рвутся ли они туда сами?

Конечно, есть и были генералы, всегда готовые встать вместе с бойцами, разделить с ними и опасность и риск, хотя и не лезущие в бой без необходимости. Мы знаем такие примеры: от Петра Первого, адмирала Нахимова до Александра Лебедя. Это - люди чести, настоящие люди и настоящие генералы. Которые приходят в армию защищать свою Родину.

Знаете, в чём беда таких примеров? В том, что за столетия нашей истории мы их знаем практически все. Другими словами, таких генералов и адмиралов оказывается очень мало на фоне всего остального генералитета - которые и составляют основу высшего командования страны. Которые занимаются, скорее, бюрократической, а не боевой деятельностью, и которые просто не способны проявлять подлинный героизм.

Они приходят в армию за чином, выслугой, окладом и пенсией. За властью. Именно это для них первично. А что им честь? Она - для того, чтобы её иметь, а не проявлять. Иметь честь выгодно, если иметь её правильно. В лучшем случае такие люди честь вообще не трогают. В худшем - используют для собственной выгоды.

И если оставить в командовании на всех уровнях только настоящих героев - армия останется без командования. Невозможно управлять миллионами человек, имея всего сотню-другую командного состава на всех уровнях.

И Петру Первому, и Александру Третьему, и Сталину приходилось считаться с большинством генералов-обозников. А это большинство не готово погибать, даже за Родину. И не готово рисковать жизнью ради подчинённых бойцов или стратегически важного города. И всегда присматривается, что вокруг происходит. Всегда ловит ветер, всегда знает, что ждать от начальства.

 

По своей сути это слабые люди, которых из-за звания и формы мы воспринимаем, как людей сильных. Но это не так, увы. И, когда доходит до дела, они пишут в Ставку депеши с требованием их спасти или позволить спастись, совершенно не думая о тех своих армиях, которые им были доверены - о людях под их командованием, за жизнь которых они в ответе.

В такие моменты они и о стране не думают. Они думают о жизни. И таких - большинство.

Что произойдёт, если этим слабым людям не дать возможность спастись? Скорее всего, они просто сдадут свою армию противнику. Это будет самый простой способ выжить.

А что будет, если такого бежавшего с поля боя впереди всех генерала наказать так же, как бойца - расстрелять или отправить в штрафбат? Одного, второго, третьего?

Большинство боевого командования на фронте отвернётся от главнокомандующего, который требует от них слишком многого. Они - не Суворовы и не Петры. У них не останется шансов во время войны: сражаться до последнего - смерть, бежать - тоже смерть! Но им нужны гарантии не только жизни, но и процветания, благодаря своему положению. Вне зависимости от реальных заслуг.

Полистайте историю, вдумчиво, неторопливо. Она полна таких примеров. Октябрьский и Петров с батальоном чинов пониже, бежавших из Севастополя, и бросивших даже раненых - не самый яркий пример такого рода. Вы можете даже не представлять себе, кто совершал подобное. Это уже было, и было гораздо позорнее.

Герой войны 1812 года... Кутузов - и весь его штаб. Проигранная Бородинская битва при её внимательном изучении уже порождает массу вопросов в компетентности одноглазого главнокомандующего. И этот момент наши историки - и всё общество вместе с ними - стараются как-то обойти, смягчить, на что-то сослаться...

 

А потом начинается история, в которой ссылаться уже не на что, кроме как на самую настоящую подлость этого главного командира. Выход Кутузова из Москвы и сдача её французам без боя. В целости и сохранности.

И с десятками тысяч раненых, доставленных в московские лазареты с Бородинского поля. Для которых не хватило подвод!

На подводах вывозилось барахло. На тех самых подводах, на которых этих раненых привезли в Москву, и на тех, что собрали в округе дополнительно для отступления. И на тех, на которых было привезено в Москву то самое обозное барахло, которое вывозили дальше.

И время для организации эвакуации раненых было, и было его достаточно. Но раненых бросили, и бросили население Москвы. И сделано это по приказу человека, которого вся страна уже 200 лет считает безусловным героем. Героем, а не подлецом, объявил Кутузова царь. Никто не спорил, а кто спорил - тот чести не имел. Ибо не был патриотом в глазах тех, кто умел иметь честь. Они были сами подобны Кутузову. Вот и вся история.

Разгоните всех, кто способен на подлость, кто не может быть героем в критической ситуации - и вы останетесь без командования. Наверх лезут по головам далеко не лучшие представители человечества, и они не очень-то жалуют тех, кто лучше их. Честных и смелых, порядочных людей во все времена выдавливало с командных высот то общество, которое командные высоты занимало, умея иметь честь. И даже титаны духа, подобные Сталину, вынуждены считаться с такого рода окружением - свитой. Накажи одного - и тебя предадут все. Из страха. Такова настоящая правда.

В этом положении дел нет чести, нет правды, нет смелости. К сожалению, такое положение дел вне этих понятий. Оно основано только на сугубо прагматическом расчёте и попытках из ничего сделать что-то: даже там, где сделать, кажется, ничего невозможно.

И не стоит думать, что такое происходило и происходит только у нас: это происходит везде. То же самое было и в Германии, это было и во Франции, это есть и в Америке. Это беда всего мира: слабые люди, со слабостью которых приходится считаться людям сильным, и приносить в жертву этой слабости других сильных людей. Даже собственных детей, даже свои армии, даже раненых. И прощать слабым подлость - чтобы иметь хоть какие-то шансы на победу. Это не мораль, это математика и психология.

Чем более честны люди в обществе, в первую очередь перед собой - тем больше сильных людей. И тем больше настоящей чести. И тем меньше надобности позволять Октябрьским, Петровым и Кутузовым бежать в тыл, бросая раненых, а потом называть этих обозников героями.

 

Настоящая честность начинается с несогласия с ложью, даже если эту ложь поддерживает большинство.

Нельзя требовать честности от вождя, если честности нет в нас. Вождь - лишь отражение общества.

И это - ответ.

Зная это, вы не станете меньше возмущаться поступками подобных Кутузовых и снисходительностью к ним власти. Но вы будете знать, почему так происходит.

И, самое главное - вы знаете, что можно сделать, чтобы таких случаев было меньше.

Всё начинается с нас самих.

Степанов © При размещении на других ресурсах ссылка обязательна 

 

 

Когда поднимается вопрос роли адмирала Октябрьского и генерала Петрова в трагических событиях июля 1942-го, их защитники редко утруждают себя сложной риторикой. Обычно это аргументы уровня "А вы кто такие чтобы осуждать их? Вы там были?"

Но большинство тех, кто действительно "там был", там и остались. В каменистой земле мыса Херсонес. Они уже не выступят в роли свидетелей.

Чуть копни эту землю – наткнёшься на сплошную скалу. Поисковики знают секрет: искать останки надо там, где самая зелёная и густая трава весной. В этом месте слой земли больше, а значит, здесь могла проходить траншея, или предавали земле погибших.

Зёленая трава – часто всё, что от них осталось. На 35-й батарее сейчас хранятся останки 91 человека. Имена удалось установить только пятерых. У некоторых из этих пятерых уже нашли родственников. У остальных их семьи так никогда и не узнают, где их могила.

91 человек – это найденные с 3 июля 2018 года. Тогда, в годовщину окончания обороны, захоронили ранее найденные останки.

Как рассказывает хранитель фондов музейного комплекса 35-й батареи Андрей Могила, в августе этого года нашли останки старшего лейтенанта Молчанова (редкий случай, когда личность удалось установить благодаря документам).  Молчанов не застал херсонесскую агонию, он погиб чуть раньше, в середине июня 1942, когда сопротивление еще было организованным. Молчанов должен был доставить приказ об отходе отряда из района Камышлы. Он ушёл для выполнения задания, больше его не видели. Найдя его останки, мы знаем, что Молчанову удалось пройти половину пути. Перед своей смертью он уже мог видеть высоту, до которой ему надо было добраться.

Из сделанных непосредственно на 35-й батарее в предыдущие годы находок можно отметить орден Красного Знамени, благодаря которому опознали останки Михаила Харченко, командира бронепоезда "Железняков". Того самого, чей паровоз сейчас стоит у автовокзала.  После находки ордена стало известно место гибели Харченко в последние дни обороны: 35-я батарея.

Благодаря ордену "Знак Почета" опознали останки Василия Бузина, начальника городской милиции. Он погиб 2 июля. Почему Бузин и Харченко не эвакуировались, можно лишь предполагать.

О некоторых точно известно, что они отказывались от эвакуации сознательно. Так поступил, например, военком 3-й особой авиагруппы Борис Михайлов. Начальник штаба Береговой батареи Кобалюк, эвакуировавшийся вместе с генералом Петровым, в последний момент решил вернуться на батарею. Главный хирург Приморской армии Валентин Кофман отдал свой пропуск на самолёт женщине-фельдшеру с новорожденным сыном.

Добровольно оставшихся офицеров было много. О большинстве таких поступков мы никогда не узнаем. Что-то не позволило этим людям переступить через себя. Что-то в них оказалось сильнее инстинкта самосохранения.

Вывозили руководящий состав города, старший командный состав армии и флота. Это было скрытное бегство начальства от своих подчиненных. Телеграмма за подписью Октябрьского и Кулакова: "Прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200-500 человек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова".

Обрыв мыса Херсонес, июль 1942 года

Генерал Петров против такой чести энергично возражал, и предложил оставить вместо себя генерала Новикова (тот в итоге попадёт в плен, где и погибнет). Перед смертью Новиков успеет высказаться: "Можно было бы еще держаться, отходить постепенно, а в это время организовать эвакуацию. Что значит отозвать командиров частей? Это развалить её (оборону), посеять панику, что и произошло».

Из воспоминаний капитана 2 ранга Зарубы: "Весь дворик и коридоры навеса (35-й батареи) были переполнены комсоставом Приморской армии. Двери на запорах. Здесь я узнал, что 29 июня было дано распоряжение по армии всему старшему офицерскому составу оставить свои части. Части остались без управления. Все это было похоже на панику в полном смысле слова".

Это был беспрецедентный в истории акт подлости. Когда еще офицеры обуславливали своё право спастись тем, что они офицеры? А своих бойцов оставляли на смерть? Только число оставленных раненых и медперсонала исчисляется десятками тысяч.

Наверно здесь можно усмотреть символичный ответ "колеса истории" за 1918 год. Тогда в Севастополе моряки массово расстреливали своих офицеров. А новая поросль офицеров бросила своих бойцов. Но такое сравнение никак не оправдывает поступка.

Масштаб подлости показателен на судьбах раненых. Их оставили на милость врага. Но враг и сам нёс большие потери при штурме города. Враг был жесток. Немцы, вероятно, плохо понимали, что делать с таким количеством пленных. Тех раненых, кто мог идти, сгоняли в колонны, растягивавшиеся на многие километры. "Лежачих" убивали на месте. Тех, кто пытался идти, но падал в колонне, ждала та же участь.

Пленные на мысе Херсонес. Перевязка раненого

По некоторым свидетельствам немцы всё же позволяли спасать раненых. Но не тратили на них ничего из своих ресурсов. Выхаживать раненых позволяли попавшим в плен нашим же врачам. Расходные материалы и лекарства врачи искали сами в руинах госпиталей.

Воды в последние дни обороны не хватало. Шампанское из инкерманских штолен стало доступней воды и заменило её. Ящик шампанского стал ходовой вещью в городе. Когда пропал доступ и к пресной воде и к шампанскому, использовали морскую воду. Её пытались опреснять, бросая туда куски известняка и "фильтруя" через ткань.

К физическим страданиям раненых прибавилось осознание того, что командование их бросило.

К Камышовой бухте раненых эвакуировали из Инкермана. В инкерманских штольнях (спецкомбинат №2), находился военный госпиталь. Одна из последних находок уходящего 2018 года связана с ним. Конец июня – самые короткие ночи в году. Их не хватало для того, чтобы спасительная темнота укрывала от противника. Рассвет заставал колонны в пути.

Останки одной таких колонн нашли в октябре в районе хутора Дергачи. Около 40 погибших. Только один опознан – красноармеец Шевченко. Другие остаются безымянными.

С Инкерманом связано еще одно трагическое событие последних дней обороны — подрыв инкерманских штолен. В штольнях находились вышеупомянутый госпиталь и большое количество гражданского населения.

"Взорвали боезапас, арсенал. Он слева, если стоять лицом к балке. А госпиталь находился справа, непосредственно его не взрывали. Но взрыв был мощным. В соседних штольнях люди гибли от вызванного взрывом камнепада и пороховых газов", - поясняет Андрей Могила.

Провести полноценный поиск и оценить количество погибших в штольнях на данный момент невозможно — это закрытая территория воинской части.

Боезапас во время взрыва был уничтожен не весь. В штольнях по некоторым оценкам остаётся несколько тысяч тонн боеприпасов. Деньги на работу по разминированию из бюджета выделялись, но освоены не были.

Какова судьба тех, кто остался на мысе Херсонес в июле 1942 года? Не повезло морякам. Немцы припомнили им то, что моряки обычно не брали врага в плен. Теперь с ними поступали так же. Основная масса защитников – и моряков и пехоты – погибли. Те немногие, кто выжил и прошёл через плен, зачастую не получили даже медали "За оборону Севастополя".  Хотя как можно обвинять в попадании в плен раненого, который обездвижен или без сознания? А большинство не получили даже имени на могиле в каменистой земле Гераклейского полуострова.

Адмирал Октябрьский (настоящая фамилия Иванов)

Зато адмирал Октябрьский, спасший сам себя, как "ценного для армии кадра", получил звание Героя Советского Союза, статус почетного гражданина Севастополя и улицу, названную в свою честь (ранее – Херсонесская). Схожая картина с улицей генерала Петрова.

Когда встаёт вопрос о переименовании улиц в Севастополе, оппоненты приводят в качестве отрицательного примера "декоммунизацию" на Украине. Но ведь дело не в политике. В те дни 1942 здесь развернулась трагедия, достойная музыки Вагнера.  Здесь имели место невероятные героизм, доблесть, самопожертвование. И невероятная подлость.

И только мы, наконец, можем, имея доступ ко всей информации, отделить одно от другого.