5. Реноваторы - Renovators 

Молодой человек, взявший в плен Яна и Лесли, вернулся не один - а в компании с очаровательной азиаткой лет двадцати пяти. Ян, ещё раз рассмотрев хозяев этого дома, понял, что эти лица он уже где-то видел. Конечно, не в Убежище, может быть, ещё до Катаклизма, до переселения под землю, в детстве? 

Ответ был совсем рядом, он почти вспомнил, но это воспоминание, уже проламывающее тонкую корочку льда, внезапно снова ушло в глубину памяти, так, словно его и не было. Будто кто-то властно и в то же время мягко приказал ему: забудь. Ян чувствовал, что это случилось не само собой, как оно обычно бывает, что это - действительно приказ, чувствовал - и в то же время всё произошедшее в течение пары секунд неумолимо стиралось, сглаживалось, становилось неважным и далёким. Напоследок он ощутил, как исчезает, не успев проявиться даже наполовину, тот странный испуг, который породило невидимое никому извне происшествие в его сознании. 

Его внимание переключилось на хозяев. Амазонка, наконец-то, отложила в сторону свой автомат, "грибник" и азиатка поставили к столу принесённые ими два венских стула: теперь сесть могли все. Но, перед тем, как присесть, глава этой компании, сменивший свой космический костюм на обычный спортивный, вопросительно посмотрел на Яна и протянул руку в его сторону довольно выразительным жестом. Типа - давай сюда, что там припрятал! 

Ян понял его без слов и, вздохнув, вытащил из-за спины складной нож, который висел там в добротном кожаном чехле. Он носил его не сбоку, как носят обычно, а именно так - за спиной на поясе. Хороший нож, удобный и практичный. 

Забрав оружие, молодой человек улыбнулся и представился: 

- Егор. 

И, не давая ответить, представил своих сотоварок: 

- Евгения, - он показал на водительницу БТР, которая при этом хитро улыбнулась. 

- Алва, - это оказалось имя обладательницы косы. 

- И Дженифер. - Представил Егор пришедшую с ним азиатку. 

- Мы - Ян и Лесли. - Представился Ян в ответ, при этом заметив, что Егор их имена, кажется, знал и так. Интересно, откуда? Подслушивал из-за двери, или у них здесь микрофоны-камеры установлены в каждой щёлочке? 

- У вас, конечно же, вопросы, кто мы такие и как тут выжили? 

Ян задумался. Егор производил на него несколько странное впечатление: что-то не соответствовало. Скорее всего, внешность - ему было на вид так же, как и его "напарницам" - или жёнам? - а в каких отношениях они тут между собой вообще? - казалось, что ему, как и им, лет 25, не больше. Что они моложе его и Лесли ненамного, как старшие брат и сёстры.  

Но вот манера говорить, двигаться, вести себя - что-то подсказывало, что Егор гораздо старше. Опытнее. Умудрённее. Будто ему на самом деле далеко за сорок пять, и он не просто привык руководить и командовать окружающими - это уже давно стало неотъемлемой частью его натуры. Словно он - император или главнокомандующий с большим стажем. Но при этом его вид - нет, даже не 25, меньше. Да и его "девочки" тоже не столь просты, как можно было бы судить по обложке... 

В вопросе Егора ощущался встречный подвопрос, и Ян, и Лесли очень хорошо его поняли: им предлагалась откровенность в обмен на откровенность. Лесли ещё раз перевела дух, почёсывая Масяню за ухом: если пошли игры такого рода, то есть их точно никто не собирается... пока, по крайней мере. И сейчас Лесли была очень довольна, что главная роль в этом процессе - знакомства с чужаками - досталась не ей, а Яну. Какой-то подвох был в этих людях, что-то неправильное, непривычное, странное. Она не могла понять, что, и это непонятное буквально командовало ей: не высовывайся, молчи, твоё место с краю, так будет лучше. Страх перед людоедами, который родился ещё в детстве и, как оказалось, лишь притаившийся на долгие годы, уступил место другому страху: теперь она боялась кого-то, кто был неизмеримо больше её, больше Яна, больше всех, кого она когда-то знала. 

Нечто величественное исходило от этих людей - таких простых с виду. Величественное могущество. Как слон рядом с муравьём. Даже если слон никак не желает повредить насекомое, насекомому всё равно лучше держаться от него подальше. Не находиться рядом, не приближаться. Потому что, если что - и отскочить не успеешь! А слон даже и не заметит нечаянной микротрагедии в своём мире. Или заметит, но не придаст ей никакого значения. 

Ян решил немного схитрить. 

- Да, интересно было бы узнать, - ответил он Егору. - Только, извини - тут он вроде бы как нечаянно перешёл на "ты" - мне кажется, что вы и так о нас всё знаете. 

Егор всё-таки проявил небольшое, на полсекунды, замешательство, прежде чем справился с собой. Этот полуответ на ещё не поставленный вслух вопрос немного выбил его из колеи, к тому же - Ян увидел точно - они кое-что о них знали. Не только имена. Вот интересно - откуда? Но сейчас у Яна было небольшое преимущество: он мог не рассказывать о себе и Лесли, о Захарьевском убежище, о их цели путешествия - Сколково, а главное - не раскрывать обстоятельств того момента, когда... В общем, когда они перемочили в Убежище всех. Без особых на то причин, если быть честным. 

Только сейчас до Яна начало доходить, что совершённое им и Лесли масовое убийство своих, на самом деле, не имело никакой реальной мотивации: ведь на них никто не нападал и не собирался нападать. Почти у всех, кого они расстреляли, на лице перед смертью было, скорее, удивление и растерянность, но  никак не агрессия. В памяти пронеслись эти моменты, которые последние два дня были словно спрятаны им от самого себя, утоплены в трясине сознания. 

Не хотелось бы ему, чтобы обитатели Нелюбимовки действительно знали о них всё. Куда-то пропала та уверенность в себе, то ощущение превосходства, которое всегда жило в нём - наверное, ещё с детства, когда он уже знал, что его сверстники, с которыми он "дружил" - для него никто, и звать их никак. Он знал это, в отношении всех окружающих, вне зависимости от их возраста и статуса и потом, все эти десять лет в Убежище. Он всю жизнь ждал момента, чтобы оказаться главным и единственным начальником, вождём в своём мире - и вот, казалось бы, дождался, всё сложилось. 

Но сейчас что-то пошло не так. Егор и его "валькирии", все они, такие простые с виду, вдруг превращались, прямо на глазах, в нечто, настолько превышающее его понятия о могуществе человека в отношении других людей, что у Яна даже не находилось слов для сравнения. Он знал сейчас, что шансов оказаться наверху не было - ни у него, ни у Лесли. 

От кружек шёл аромат травяного чая, довольно приятный. Алва сняла с пирожков салфетку, всё выглядело так, словно за простым деревенским столом сидят и чаёвничают простые люди. Но всё здесь было не просто, далеко не просто! 

- Ну, чтобы всё о вас знать без вашего рассказа, нужно телепатами быть, - усмехнулся Егор, выбирая себе пирожок из миски. - Я вас понимаю, опасения и всё такое прочее, на Земле сейчас всё так непонятно, особенно для тех, кто впервые из-под земли вышел. Так что я могу первым рассказать о нас, ваше дело - верить или не верить. Тем более... - он опять коротко и пристально посмотрел Яну в глаза, потом точно так же посмотрел на Лесли, - чувствую я, что вы немого нас узнаёте. Но вот вспомнить не можете. Чуть-чуть. 

- Мы - реноваторы. - Сказал он веско, откусив пирожок и прихлебнув из кружки. - Понимаете, что это значит? 

Полузабытое с детства слово - реновация. Да, отец и другие взрослые обитатели Убежища его упоминали иногда в своих занудных воспоминаниях о прежней, нормальной жизни, когда они заведовали населенцами и вершили те большие дела, которые позволили им всем оказаться в комфортном бункере, в конце концов. Вроде бы это слово связано с жильём, с переселением людей из одних домов в другие, со строительством, с комбинациями, позволявшими тогда, до Катастрофы, увеличивать свои капиталы... Но здесь, сейчас... Видимо, Егор имеет в виду что-то другое. И Ян покачал головой: нет, не вполне понял. 

- Ну, можно назвать и по другому: реставраторы, восстановители, возродители... возрожденцы даже. Только звучит всё это или как-то неправильно, неполно, или попросту убого. Реноваторы - самое удачное слово, как нам кажется. 

А если кратко - мы возрождаем жизнь на Земле. И цивилизацию. И даже... не только возрождаем - а делаем её гораздо лучше, чем она была раньше. Так, чтобы произошедшего не повторилось больше никогда... 

Вот чешет, шпарит - как с экрана читает - подумалось Лесли. Ведь это мало образования и начитанности, чтобы так складно, без запинки и красиво излагать свои мысли, объявляя себя без тени смущения чуть ли не Богом. Это надо ещё и опыт выступлений иметь... что он тут - перед девочками своими тренируется в декламации, в этой глуши? В перерывах между сбором грибов и заготовкой дров? 

- Как я понимаю, вы что-то в оранжерее этой выращиваете и рассаживаете в округе? - Спросил Ян. - Только ведь цивилизация - это не грибы, и даже не кошки. Для цивилизации нужны люди, а детей... ведь нет их у вас? И вас самих - всего четверо? 

- Мы не сумасшедшие, - включилась в беседу Дженифер. Это были первые её слова с того момента, как Ян и Лесли увидели её. Речь звучала без какого-то акцента, чисто по-русски. 

- Дети на этом этапе далеко не главная составляющая. - Продолжила она. - До того момента, когда речь пойдёт о настоящем начале новой цивилизации, окружение должно быть готово. Среда обитания должна соответствовать этапу. 

- А сейчас этап соответствует среде. - Вставила Алва. - Этап завершения, конца цикла. Человечество - спасибо ему, - сделало всё, на что было способно. И оно свою роль уже отыграло. И мы не хотели бы, чтобы наши дети появились именно сейчас, в эти тёмные годы. 

- Сначала мы создадим для них новый, совершенный мир. В котором будет невозможно повторение старых ошибок. По крайней мере, глобальных. - Это добавила уже Евгения. 

6. Колонисты - Colonists 

У Лесли всплыло в памяти полузабытое слово "секта" - иначе эту четвёрку, наверное, и не назвать. Собрался сумасшедший интернационал, международный дурдом в Нелюбимовке. Непонятно, как собрался, непонятно, как выжил, откуда они здесь взялись вообще - да ещё такие молодые и цветущие? Но, несмотря ни на что, умственно здоровыми этих людей она считать не могла. Разве что - специально придуриваются с какой-то непонятной целью. Но ведь придуриваются слаженно, хором, всё у них сыграно, как по нотам. Спектакль! Или, действительно, массовое помешательство под руководством этого Егора?

Егор, словно услышав её мысли, опять посмотрел на неё.

- На ваш взгляд мы, конечно же, не в себе с такими речами, правда? - Спросил он. - И сейчас вы ломаете голову, откуда мы вылезли, так? Из какого убежища?

Лесли не знала, что ответить. А Егор продолжил, уже с некоторой насмешкой в голосе:

- Не имейте привычки судить о людях прежде, чем дослушаете их до конца. Это, между прочим, невыживательно, особенно в наше время. А если у вас нет достаточной информации о них, вообще не судите и не делайте выводов. Так можно и ошибиться.

Он повернулся к Яну.

- Ян, ведь тебе, чтобы вспомнить нас, достаточно одного слова. И оно...

- Спейс Икс. - Ян чуть-чуть опередил его. Вспомнилось. Ай Ти Эс. Первая экспедиция колонистов - которая, кажется, стала и последней. Вот откуда у Егора марсианский скафандр. Вот почему их лица знакомы: Ян не раз просматривал видеозаписи о подготовке и старте этой экспедиции. Репортажей о том, как она разворачивалась на Марсе, было всего два - а потом эпоха телевидения закончилась вместе со всей цивилизацией. Через две недели после того, как они закрылись в Убежище.

Ему всегда было интересно, что же получилось из этой затеи - выжили они на Марсе, эта сотня тщательно отобранных землян, или нет? Он любил представлять себя на их месте, он считал, что его жизнь в Убежище, на самом деле, не слишком отличается от их жизни на Первой Базе. Он знал, что эта сотня - лучшие из лучших, самые здоровые, самые нормальные, самые сильные духом люди. И верил, что он не хуже их.

И вот теперь он встретился с ними. И понял: он слабее. Сейчас вся многолетняя уверенность в себе и своих силах превращалась в пыль, при первом же столкновении с настоящими людьми. Обидно...

- А можно вопросик? - обратился он к Егору. - Возраст... Десять лет назад...

- Да. Мы и правда, тогда выглядели старше. - Ответил марсианин. - Но теперь... Впрочем, это немного другая история. Очень важная, но пока немного преждевременная. Как мы вернулись - вот что интереснее сейчас, верно?

Он вкратце рассказал, что и как было на Марсе после того, как оборвалась связь с Землёй. На самом деле связь держалась гораздо дольше, чем думали в Убежищах на территории России - четыре года. Пока не начались магнитные бури, спалившие все спутники и межконтинентальные ретрансляторы. Командный пункт миссии тоже стал Убежищем, и сообщал на Марс те новости Земли, которые ещё удавалось собрать. И все эти новости были об одном: хроника окончательной гибели человечества. Сначала - завершение массового вымирания населения, а потом - сокращение количества Убежищ, в которых пытались пережить катаклизм самые сильные мира сего.

- Люди, оказавшиеся в Убежищах не проходили того отбора и тренинга, который проходили мы. - Сказала Евгения. - Ведь это целая наука, это искусство своего рода, и особенная способность, очень редкая: жить, сохраняя разум, оставаться нормальным человеком в ограниченном пространстве, всё время в одном и том же коллективе. Особенно, когда всё необходимое для жизни есть, и нет никаких материальных проблем. У обычных людей в таких условиях начинается синдром Санта-Барбары, как мы это называем.

- Интриги и заговоры? - Спросила Лесли.

Да, всё было именно так - они знали это на собственном опыте. В Захарьевском было всё, что душе угодно, кроме одного: мира между его обитателями. Ян и Лесли знали, что уже в первый год пришлось убрать несколько человек, а потом ввести жесткую диктатуру и нормы выдачи с правилами обязательного поведения. Диктатором был отец Лесли, и он довольно успешно справлялся с этой ролью. Как он сам рассказывал дочери, его главной задачей было ломать самых сильных и запугивать слабых - каждый день, ежечасно, ежеминутно. Но делать это так, чтобы не перегибать палку. И ему удалось обойтись без потерь своего населения до самого конца. Под конец, кстати, и он, и все остальные даже расслабились, привыкнув окончательно к устроенному, по их согласию, режиму. Расслабился и отец. Казалось, что теперь ничто не изменит сложившегося ходяа вещей, но... Синдром Санта-Барбары "выстрелил", как и положено - там, где его никто не ждал. Даже сами Лесли и Ян. И всё кончилось. Без интриг и заговоров.

В других Убежищах, скорее всего, не находилось таких губернаторов, как отец - и всякая жизнь там закончилась гораздо раньше. А Сколково... Это же очень большое Убежище, очень много людей - наверное, зловещий синдром так не слишком сильно влияет. Или отбор провели хороший изначально: туда же спрятались люди из центрального Правительства!

Евгения рассказала ещё о секретах психологии замкнутых на себя сообществ. У марсиан было кое-что, не дававшее поднять голову этому синдрому: постоянный труд. Ежедневная работа для всех, которой не было в Убежищах. Работа, которая требовала и физических, и умственных усилий.

Они прокладывали тоннели и рыли шахты, строили заводы, монтировали воздушные станции, следили за работой реактора, устраивали экспедиции и собирали руду. Конечно, им помогала доставленная с Земли техника и роботы, но работы доля людей всё равно было невпроворот.

- И её там ещё надолго хватит, - добавила Дженифер. - А возня с оранжереями и питомниками! Это нельзя никакой автоматике доверить. Постоянно следить надо...

К тому же интернациональный состав Базы постоянно осваивал профессии, передавая свои знания друг другу. По замыслу, в конечном итоге все должны были знать и уметь всё. А для успеха такой затеи все должны были понимать друг друга лучше, чем самого себя - и поэтому каждый день они учили языки. Так, чтобы знать их в совершенстве. Английским владели все, но этого было недостаточно. Русский, немецкий, хинди, китайский, корейский, японский, испанский... Пятнадцать стран-участниц проекта - пятнадцать языков. И знать их нужно было так, чтобы свободно думать на любом из них.

В Убежищах на Земле таких задач не возникало и даже возникнуть не могло. Разум людей, скрывшихся от жестокого мира под бетоном, не оттачивался и не обогащался - а медленно, незаметно для них угасал из-за повального безделья. Единственной физической активностью были занятия на тренажёрах, которые уже через неделю для большинства становились наказанием. И заставить обитателей подземелий каждый день крутить педали или имитировать греблю, как в Захарьевском,  удавалось далеко не везде.

- Сейчас на Базе десять гектаров жизненного пространства, и пять миллионов кубометров земной атмосферы! - вставила свои пять крон Алва. - И всё это, главным образом, под поверхностью. На глубине, в среднем, в сто пятьдесят метров. Представляете? - её глаза радостно горели, - всё это сделано силами ста человек! Всего лишь! Ну, и роботов, конечно... - почему-то смутилась она. Её, впрочем как и остальных марсиан, переполняла гордость за проделанный титанический труд, по праву принадлежащий её товарищам и ей. Масштабы Базы теперь стали сравнимы с масштабами большого городского метро.

О технике и роботах было отдельное повествование. Естественно, на экспедиционные борта что попало не грузили - только самое передовое, самое эффективное оборудование. Кое-что из взятого на Марс оборудованием язык назвать даже не поворачивался: системы, которые способны сами себя производить, сами себя ремонтировать и улучшать. А потом, развившись в соответствии с заданной изначально программой в какой-то комплекс, эти системы начинали свою настоящую деятельность: от поиска и добычи сырья из марсианского реголита до получения из него нужных  материалов и производства готовых деталей, которые потоком отправлялись на монтаж.

- Странно, почему такие системы не применялись на Земле? - Не удержался Ян от вопроса. - Для Убежищ они оказались бы в самый раз.

- Не успели сделать для всех. - Отозвалась Лесли. - Это же последние наработки перед Катаклизмом...

- Да были они, и есть сейчас, наверняка. - Ответил ей Егор. - На самом деле они разработаны уже очень давно, но... Система экономики на Земле такая, лучшее всегда прячут от всех, и даже от себя. А то сосед соседа обойдёт в конкурентной гонке.

7. Танец на столе - Dance on the table  

Рассказы о марсианской чудо-технике земного происхождения, конечно же, звучали увлекательно. Но, тем не менее, Ян поинтересовался: а почему, собственно, они решили вернуться? И почему только сейчас? И сколько вообще вернулось колонистов оттуда? 

- Ну, во-первых, не "сейчас" - мы здесь уже два года. - Отвечать взялась Алва. - Раньше нам было просто нельзя прилететь. Во-первых, нужно было построить город, создать всю необходимую инфраструктуру, пока это делалось, каждая рука была на счету... 

Она так и сказала - "каждая рука". Может быть, это оборот из марсианского диалекта, а может быть, просто слегка недоучила русский - подумалось Лесли. 

- А во-вторых, у нас не было топлива на обратную дорогу. Мы не привезли его на Марс, и топливо нужно было произвести на месте. - Алва говорила медленно и терпеливо, так, словно объясняла что-то сложное малолетним детям. - Пока строился город, не хватало не только людей, но и энергии, мы не могли тратить силы на поиски месторождений воды или льда, и сама добыча воды на Марсе - очень хлопотное дело. Город был сделан за пять лет, и заодно мы нашли способ добывать дополнительную энергию для разложения воды. 

Если вы интересовались программой, то знаете: два корабля, доставившие нас туда, были сконструированы так, что из них можно было собрать один для обратного полёта, хотя и не такой большой, как те, на которых мы прилетели. Нам нужно было лишь топливо - водород и кислород, и как только мы его добыли, то сразу же отправились обратно. 

- То есть - вас вернулось лишь четверо? - уточнил Ян. 

- Да, ведь так и было задумано изначально. Но сейчас на Базе создают новые корабли, первый из них почти готов, он сможет перевезти на Землю десятерых. А мы здесь - в роли разведчиков, первопроходцев, корректировщиков, можно сказать. И заодно - реноваторы. Пока только пробуем, разбираемся, как лучше подобраться к этой задаче - восстановить Землю. 

Лесли поинтересовалась, где же они приземлились. Оказалось - посадочная капсула лежит километрах в десяти отсюда. Изначально приземление планировалось где-то в Штатах, поближе к основной базе марсианского проекта, на которой, как теперь можно было догадаться, должно храниться много чего необычного. Но небольшие погрешности курса заставили их попасть в это место на совершенно другом континенте. И теперь они справляются здесь своими силами. Связь с Красной планетой уже налажена, хотя для этого Егору пришлось создать какие-то совершенно новые принципы трансляции. 

- А чем вы тут питались всё это время? - Лесли чувствовала, что за ответом на этот простой вопрос скрывается ещё какая-то тайна, о которой марсиане рассказывать пока не хотят. Действительно, чем здесь можно было питаться два года - в мёртвой сельской местности, без каких-то складов, рядом - ни одного Убежища, да если бы оно и было... Их, как незваных гостей, скорее всего перекрошили бы в капусту только при попытке постучаться в дверь. По крайней мере, у них, в Захарьевском, установки на случай появления других выживших были именно такие. Никто не хотел ни нападений с целью захвата, ни диверсий, ни просто неизвестных штаммов вирусов снаружи. 

Привезти с Марса в четырёхместном корабле запас еды на два года на всю компанию, с учётом того, что лететь к Земле - минимум полгода... Даже если везти идеально просушенные сублиматы - всё равно слишком большой багаж. Да и кошка, Масяня эта - ну никак не вписывалась она в предполагаемую картину межпланетных круизов. Пирожки с грибами - их, чтобы испечь, кроме грибов, ещё и мука нужна. По каким сусекам мели, по каким амбарам скребли? Нет, концы с концами не сходятся! 

Скорее всего, взяли они штурмом какое-то из Убежищ. Не так близко отсюда, но ведь есть у них БТР - могли и откуда подальше прикочевать. И кошка тоже оттуда - трофейная, значит. 

Ян понял ход размышления, который задала Лесли этим вопросом. Но при этом подумал: если они нашли где-то целый БТР, и ещё горючку к нему, почему бы не предположить, что им мог достаться какой-нибудь заброшенный военный склад? В сумятице и неразберихе Самых Последних Дней, когда населенцев уже практически не оставалось, а остатки силовиков сражались между собой непонятно за что, вполне могли оказаться заброшенными и забытыми такие точки. 

- Неприятно, когда вас подозревают, правда? - Спросил Егор. - Давайте я ещё немного раскрою наши карты. Чтобы вы в своих подозрениях не увязли. А я не люблю, когда обо мне и о нас такое думают. 

- Мы же слышим ваши мысли - вы что, ещё не поняли? 

Ян и Лесли одновременно вздрогнули. Да, чёрт побери, это именно так - как иначе объяснить все эти странности их поведения, предугадывание реакций и вопросов, эту невероятную интуицию, которую проявляли хозяева? Сидеть за этим деревенским столом с грибными пирожками и травяным чаем стало совершенно неуютно. Но ведь и не сбежишь... Влипли. 

- Вот, смотрите, и не говорите, что не видели. Смотрите, а потом я всё объясню до конца. 

Егор закатал рукав и положил предплечье на стол. Рука как рука, самая обычная, крепкая мужская рука с белой кожей. Откуда здесь будет загар? 

На коже внезапно появился рисунок - словно всплыл из глубины тканей. Змея, на глазах превращающаяся в разноцветного, искрящегося дракона, который расправлял крылья, свивал свой хвост в кольца и распрямлял их, раскрывал пасть и выпускал из неё клубы дыма и струи пламени. Целое представление! 

- Это на Марсе такие татухи делают? - спросила Лесли.

 - Нет, это я сделал по дороге с Марса. - Ответил Егор. - На самом деле, этой татуировки нет. А если ещё честнее - то я сам - эта картинка. И любая другая, как захочу. 

- Ничего не понял. - Сказал Ян. - Матрица какая-то. Кошка Шредингера. 

- Нанотехнологии. Всего лишь. - Пояснила Дженифер. - Мы все так можем, и ещё массу всего другого. Это - полное могущество на нашем этапе развития. 

- Ребята, мы не совсем люди в обычном понимании этого слова. - Сказала Евгения. - То есть, мы когда-то были людьми, такими же, как и вы. Или - почти такими же. Теперь мы симбионты. И можем такое, о чём раньше даже не приходило в голову мечтать. 

- Ага. Люди-мультики. - Насмешливо сказала Лесли. - Человек-театр. Причём в два дэ. 

На самом деле она была испугана, но изо всех сил старалась не подавать вида. В то, что они считывают мысли, что от них не может быть никаких секретов, Лесли поверила сразу. И теперь ясно и отчётливо понимала, что эта страшная тайна - её и Яна - здесь совсем не тайна. И тайной не была с того самого момента, как Егор выкатил из леса на своём тарантасе с грибами. Тогда какого чёрта все эти разговоры, чай, пирожки? Почему он не пристрелил их сразу, зачем всё это? С какой целью? 

Она сама не очень-то представляла себе, что сделала бы на месте Егора и остальных колонистов. Возможно, они им нужны - как головная группа для проникновения в Сколково и его захвата? Очень может быть. Двое юных идиотов, которых не жалко и с которыми лучше не жить рядом, потому, что они опасны. Она ожидала, что сейчас Егор - или его красны девицы - начнут разговор о том, что они всё понимают, будут даже утешать её и Яна, что они лишь жертвы обстоятельств, что мочилово полсотни человек вместе со своими предками вполне понятно на фоне того, через что им довелось пройти в этом ужасном, ужасном мире... Или начнётся ещё какая-нибудь другая психологическая ахинея, чтобы запудрить мозги и заставить в итоге работать на себя. 

Но Егор словно бы не заметил её мыслей, забавляясь со своим наручным драконом. Или, может быть, они всё-таки не телепаты? 

- Смотри сюда, - сказал он Лесли, - и не говори потом, что не видела. И ты смотри, - добавил он, обращаясь к Яну. - Сейчас вам будет немного неприятно... 

Для привлечения внимания он постучал костяшками пальцев по столу. И на глазах оторопевших "гостей поневоле" его кисть начала отделяться от руки. В то время как дракон не прекращал своих танцев. 

- Вот тебе три дэ, любуйся. 

Отделившаяся кисть - без крови, без торчащего мяса или костей, вся аккуратно обтянутая кожей, как и культя, от которой она отделилась - вдруг встала на пальцы и начала трансформироваться во что-то иное. В человеческую фигуру! Большой палец превращался на глазах в голову, остальные пальцы - в ноги и руки. Через пятнадцать-двадцать секунд на столе стояла миниатюрная девушка, размером с ладонь, как две капли воды похожая на Лесли. На голове копии стремительно отрастали волосы, сами собой укладываясь в точно такую же, как и у прототипа, причёску. Но она была обнажена, и это её явно смущало. 

Мини-Лесли стыдливо прикрывалась руками, оглядываясь по сторонам. И внезапно бросилась к матерчатой салфетке, которой до этого была прикрыта миска с пирожками. В салфетку она заворачивалась на манер сари и кимоно одновременно. А потом начала танцевать - и всем стало понятно, что она - балерина. Балерина от бога. Невероятные прыжки с паузами в воздухе, нарушающие законы инерции и гравитации... от этого захватывало дух. 

Лесли поймала себя на том, что у неё текут по щекам слёзы. Это было не просто невероятное представление - это было напоминание ей самой о её детской мечте. Она мечтала стать балериной, она даже ходила когда-то в балетную школу, она видела такие элевации и баллоны во сне. Но балет кончился вместе с этим миром. Вместе с ним умерли и прежние мечты, вместе с другой жизнью появились другие устремления. 

Только сейчас Лесли поняла - она забыла о том, что когда-то мечтала научиться летать. Вот так, как сейчас летает её копия. Сложно сохранять такие мечты, ведя подземную жизнь. Как-то так получилось: постепенно она забыла о том, что она хочет дарить окружающим радость и восхищение вот так, как сейчас это делает балеринка на столе. И незаметно для её самой эти желания сменила тихая, мерзкая ненависть ко всем окружающим, желание сделать так, чтобы никогда, никогда больше не видеть и не слышать ни этих людей, ни о них. Всё её окружение превратилось во врагов для неё - и она сама чувствовала, что каждый в Убежище относится к ней так же. Как, впрочем, и ко всем остальным. 

Они были там пауками в банке, страшными пауками. И сама она превратилась в мерзкую паучиху из подающего надежды маленького лебедя. 

Ей действительно стало противно и жалко. Противно от осознания самой себя - такой, какая она есть. Эгоистичной, жестокой, равнодушной и трусливой. И жалко - тех возможностей, того, какой она могла бы быть. Несмотря даже на свою семейку с папой-губернатором. В ней могло бы хватить пороху послать всю их чиновничью идеологию о господах и населенцах куда подальше, и жить своим умом, своими убеждениями, своим сердцем - она поняла это сейчас очень ясно и отчётливо. Смогла бы. Если бы захотела. Но она не захотела... 

И поэтому не смогла. 

8. Испытатели - Тesters 

Танец маленькой Лесли закончился неожиданно и непредсказуемо: Егор просто сгрёб танцовщицу в руку и медленно сжал ладонь. 

- Что ты делаешь! - Лесли метнулась через стол, чтобы спасти свою копию, но было поздно: она исчезла. Растворилась. А из раскрытой ладони Егора выпала лишь салфетка. 

- Ты убил её! 

- Нет. Я вернул её в себя. Она была моей частью - и снова стала мной. Это очень просто... для нас. 

Ян только сейчас осознал, что рука Егора, на какой-то момент после отделения кисти, превратившаяся в гладкую культю, незаметно для всех - да как тут такое заметишь, когда внимание приковала к себе балеринка! - снова обрела нормальные пальцы. Которыми он, собственно, и ухватил бесследно исчезнувшую Лесли-Дюймовочку.

 Дракон на предплечье этого странного человека - или существа? - продолжал тем временем свой танец-представление. 

- Если вам ещё интересен вопрос о нашем питании... То вот вам и ответ. Мы можем питаться как угодно и чем угодно. Не только жевать и глотать, но и так, через кожу. Не страшно с нами рядом? - Егор сейчас откровенно насмехался над ними. - Но еда имеет свой вкус, и язык предназначен для получения удовольствия именно через вкус, а нам нравится получать удовольствие. Поэтому мы чаще всего едим, так сказать, обычным путём. 

У Лесли свело внутренности: от ужаса, отвращения и страха одновременно. Они, действительно, лишь внешне - люди. И то, на что они способны, иначе, как чудесами не назовёшь. 

- Это - техномагия. - Сказал Егор. И то, что я показал, на самом деле, далеко не предел способностей. Нас, например, почти невозможно убить. Если только мы сами этого не захотим - лишиться тела. Ну, или с помощью термоядерной бомбы. Но смерти на самом деле нет... 

- А что вам, собственно, от нас нужно? - Спросил Ян. Произошедшее выбило его из колеи гораздо меньше, чем Лесли, но тоже потрясло. 

- Чем вы сможете быть для нас полезными - мы решим с вами вместе, позже. А пока вам нужно хотя бы осознать, что привычный мир уже изменился. И продолжает меняться дальше. Раз мы уже здесь. Правда, неожиданно? Давайте мы расскажем вам дальше, как всё было, по порядку.  А потом уже будете что-то решать... 

- Кроме простой, но очень продвинутой техники, мы привезли на Марс разработки нанокультур. Это, кстати, было одной из главных задач экспедиции: эксперименты с этим делом как можно дальше от Земли. Технология была практически готова, и уже много лет ожидала своего запуска. Но учёные и политики боялись последствий этого шага. Никто не знал и не мог знать, как себя поведёт это... явление, или другая жизнь, можно называть как угодно. 

Егор рассказывал, раскатывая рукав обратно. Дракон уже исчез. 

- Настоящие нанотехнологии не могут работать на одних только нанокультурах. Все эти ассемблеры, репликаторы и дизассемблеры сами по себе бесполезны и бессмысленны. Чтобы управлять ими всерьёз, чтобы получать настоящие результаты, необходимы не просто программы - нужен интеллект, значительно превышающий человеческий. Превышающий настолько, что это уже не просто интеллект - это, фактически, независимое от человека сознание. Электронное сознание, с полной свободой действий. 

И оно не в коробочке или в каком-то ящике, который всегда можно обесточить, разрушить, нейтрализовать, если что-то пойдёт не так. Здесь требуется совсем другой подход: материальным носителем этого сознания со сверхинтеллектом должны быть те самые нанокультуры, которыми оно будет управлять. Каждый наноробот представляет из себя подобие ячейки процессора. Несколько таких ботов в связке начинают работать как нейрон мозга. Представьте себе мозг, способный наращивать свою массу с невероятной скоростью, изменять свою структуру в зависимости от условий внешней среды, от стоящей перед ним задачи. Более того: такой мозг способен трансформировать свои "нейроны", он не нуждается в оболочке, в крови, в организме вообще. Ему нужна лишь энергия, и её нужно не очень-то много. И он способен превращать почти всё, с чем соприкоснётся, в самого себя. 

Такая система, начавшись с одного-единственного универсального репликатора, может стремительно разрастись, попав во внешнюю среду. Чем больше в ней элементов, тем больше её интеллектуальные возможности, тем она сильнее, тем успешнее она изменяет окружающий мир. Это сила интеллекта, стремящаяся в бесконечность с ускорением, которую ничто не может остановить, кроме неё самой. Кроме её самостоятельного решения. 

В общем, это - сверхсознание, суперкомпьютер, сверхличность, почти что мифическое "мировое я", нечто вроде господа бога - вездесущего, всемогущего, всеведающего и так далее. Это настолько сильнее и больше человека, что не поддаётся сравнению. Потенциально - разумное существо размером с планету. Никто не знал, чем может обернуться такой эксперимент, и этого джина держали в пробирке почти полвека. Прежде чем родилось решение: попробовать выпустить его сначала на Марсе. С нашей помощью. 

На самом деле это и было самой главной целью экспедиции. Больше в ней не было никакого другого смысла: на Земле и без того хватало и проблем, и возможностей их решения и вечно не хватало средств. 

Егор остановился, и эстафету в этой лекции приняла Алва. 

- Как раз нанотехнологии позволяли решить практически все проблемы, с которыми столкнулась цивилизация. Но именно они могли уничтожить и человечество, и всю биологическую жизнь на Земле. Никто не знал, как поведёт себя эта саморазвивающаяся система, получив полную свободу - а это всё равно бы произошло, рано или поздно. Нужно было принимать решение: уничтожить "джинна" раз и навсегда, пока это возможно, или выпустить его во внешний мир? Марс оказался тем самым полигоном, на котором разумнее всего провести такой эксперимент. Если что-то пойдёт не так - то этот джинн там и останется, а рисковали всего сто человек. И успех означал возвращение людей на Землю. Неужели вы думаете, что лучшие люди с нормальным интеллектом, здоровые и полные сил, мечтали попасть в пожизненное заключение безо всякой возможности выйти оттуда? Марсианские поселения - это же тюрьма, из которой невозможно освободиться, какая бы эта тюрьма уютной и комфортабельной не была. 

- Не колонизаторы, а испытатели. - Констатировал Ян. - Теперь всё ясно. Вы там искали общий язык с богом из машины. Получается, что нашли? 

- Получается. 

- А самим не страшно? - поинтересовалась Лесли. - За то, что из вас получилось? Это же чудовищно! Это неестественно! Это противоречит природе и самому понятию человека! 

- Девочка, посмотри за окно. - Спокойно ответил ей Егор. - Посмотри, посмотри. Вспомни, что там сейчас. И скажи мне: это естественно? Это не противоречит природе? Это как раз по-человечески? 

- Если бы люли были умнее и не были такими жадными, этого бы не произошло. 

- Но люди были как раз таковы, какими они были. И природа, простая биологическая природа, которая их породила, тоже была таковой, как была - и никакой другой. Человек - порождение, итог эволюции этой природы, а гибель Земли сегодня - следствие эволюции человека. 

- Но ведь не все же люди таковы! - Лесли начинала разбирать злость. 

- Но эти люди, которые "не как все", никогда не могли пересилить большинство. Которое всего лишь следовало своим природным инстинктам, заставляя служить им свой разум. Посмотри за окно. Там все ответы на твои возражения. 

- А почему вы уверены, что так... как теперь с вами... будет лучше? - Спросил его Ян. 

- Да хотя бы потому, что других вариантов не осталось. Иначе, похоже, не будет вообще ничего. И никого. По крайней мере, людей и высших форм жизни. На десятки миллионов лет. У нас нет выбора. 

- В Сколково хранится генетический банк. - Не сдавалась Лесли. - Ещё несколько лет - и мы начнём снова оживлять Землю. И всё будет, как раньше. 

- Мы - это кто? - Насмешливо бросила ей Евгения. - Твои и его родители? Ваши "друзья"? Обитатели других Убежищ, которые по своей сути - ваши копии? О чём ты говоришь? Через несколько лет от таких, как вы, останутся лишь кучки органики, вы же сами друг друга перебьёте. Сколково большое? Это спасёт вас от синдрома Санта-Барбары? От себя самого человека не спасёт ничего. И ты это знаешь. Посмотри за окно! 

За окном, в вечной хмари, равнодушно и безучастно падал с неба мелкий мёртвый дождь. Хмарь. Небо было темнее, чем обычно, словно наступил поздний вечер. Но это - та же самая хмарь, только сгустившаяся сейчас. Хмарь. Хмарь. Хмарь. Как по щекам наотмашь, чем-то мокрым, противным, холодным и склизким. Чем-то мёртвым. Таким же мёртвым, как и она сама внутри. А эти люди - живы. И эта Евгения, которую она сейчас ненавидела так, словно по её вине вокруг царила вечная хмарь, была живым человеком - в отличие от Лесли, такой умной, правильной и удачливой девочки. 

Они были правы. Но Лесли не хотелось этой правоты, этой правды о себе и о таких же, как она, как Ян. И вдруг она поняла, что ей жить незачем. Неизмеримое отчаяние охватило её, и она горько расплакалась, упав на стол и опрокинув кружку. 

Степанов © При размещении на других ресурсах ссылка обязательна. 

Продолжение ожидается.

Поддержите автора!

{source}
<iframe src="https://money.yandex.ru/quickpay/button-widget?targets=%D0%A1%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D0%B9%D1%82%D0%B5%20%D0%BF%D0%BE%D0%B4%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%BA%20%D1%81%D0%B0%D0%B9%D1%82%D1%83!&default-sum=50&button-text=13&yamoney-payment-type=on&button-size=m&button-color=orange&successURL=http%3A%2F%2Ftabula-rasa24.ru%2Findex.php&quickpay=small&account=410014335195427&" width="184" height="36" frameborder="0" allowtransparency="true" scrolling="no"></iframe>
{/source}