В кармане особенно секретного лейтенанта лежал весь его улов: грязный, затёртый листок из записной книжки, два ещё советских времён диода и какая-то микросхемка, судя по всему, сгоревшая. Чёртов Пафнутий их обставил: он слился, заблаговременно уничтожив все вещдоки. Документов на его личность в квартире тоже не оказалось, нашлась лишь старая, десятилетней давности, фотография, с которой на особенно секретного лейтенанта смотрело узкое и грустное лицо, чем-то напоминавшее Дон-Кихота Ламанчского, Рыцаря Печального Образа.
В гараже Конкистадоровича, как и предчувствовала особенно секретная следственная группа, тоже не нашлось ни шиша: всё было прибрано под метёлочку. Старые покрышки ни вещдоками, ни уликами служить в данном деле не могли, равно как и полканистры отработки. Прохиндей не оставлял никаких следов...
Особенно секретный лейтенант ещё раз вытащил из кармана пакетик с листком из записной книжки и внимательно его рассмотрел. Какие-то формулы и схемы вращения: круги со стрелочками, один в другом, вращение кругов навстречу друг другу.
- У тебя по физике что было? - спросил особенно секретный лейтенант своего второго помощника.
- Четвёрка - не задумываясь, соврал тот.
- Что это за формулы, можешь разобрать? - с надеждой спросил его особенно секретный лейтенант.
- Ну, это закон Архимеда, наверное, или Пифагора какого!
- Ясно. Пень. Двоечник. Поехали к физикам...
Декан кафедры физмата Агафон Скипидарович Держимордин встретил их на проходной универа.
- Всегда рад помочь, всегда, пойдёмте в кабинет, я вызову лучших специалистов....
- Не надо в кабинет, я считаю, вы и сами сможете сказать, что это такое - ответил ему особенно секретный лейтенант, протягивая важное вещественное доказательство.
- Это? - Держимордин задрал очки на лоб, вглядываясь в полуистёртые значки формул. - Это мне знакомо... Так-так... Да... Давно это было... - Он явно что-то знал и пытался вспомнить. Особенно секретный лейтенант терпеливо ждал, стараясь не мешать процессу освежевания памяти Агафона Скипидаровича. Его учили и этому.
- Нет, нет, не могу вспомнить... - наконец честно признался декан. Его лысина даже вспотела от усиленной циркуляции крови в головном мозге, самом важном его, как он считал, рабочем органе. Впрочем, любимым рабочим органом Скипидарыча был отнюдь не мозг.
- Тогда поедете с нами - сухо сказал особенно секретный лейтенант.
- Ку... куда?
- На Литейный.
- Я... я не могу, у меня лекция... у меня экзамены через час... Студентки, знаете ли... студенты... это...
Особенно секретный лейтенант, ничего не отвечая, строго посмотрел на Агафона: что, дескать, за бред ты тут несёшь, братец? И тот сразу же вспомнил.
- Это формулы Иванова, у него ещё имя-отчество странные такие: Пафнутий Конкистадорович. Изобретатель-одиночка, не в себе человек. Он как-то к нам обращался, лет двадцать пять тому назад, утверждал, что рассчитал антиграв и машину времени... И вот этими формулами нас просто заваливал, писал, ходил, требовал, чтобы ему лабораторию выделили...
- И? - спросил особенно секретный лейтенант.
- Что - и? С сумасшедшими не общаемся. Когда он нас достал, мы написали куда следует, и его поместили куда следует. В те времена это было просто... - Держимордин мечтательно прикрыл глаза, вспоминая былое. - Вот и вся история.
- Его письма сохранились?
- Нафига?
- Что - нафига? - грозно переспросил особенно секретный лейтенант.
- Нафига нам записки сумасшедшего? Мы их в мусор, в топку.
- Поедете с нами - вынес резюме особенно секретный лейтенант. - Студентки подождут.
* * *
Пафнутий Конкистадорович летел над крышами своего родного города. Ему было хорошо и привольно, хотя коленки как всегда, упирались в руль. Теперь он был свободен: и от серого быта в мрачной квартире на первом этаже, и от жены, пропахшей кухонным чадом, стиральным порошком и тараканами, и от необходимости ежедневно пить старое пиво - по глоточку перед тем, как идти домой, чтобы пахло. Иначе как можно было ещё объяснить Руанде его небольшие, в обшем-то, но регулярные траты скудных домашних денег? А ведь нужно было покупать и детальки, и запчасти кое-какие, кольцевой ускоритель просто так не слепишь их трубы водопроводной... Пятнадцать лет он, как хомяк, терпеливо копил, покупал необходимое, паял дома и варил в гараже... И вот - получилось, и вот он - свободен!
Ну их всех к лешему! Иванов даже рассмеялся. Интересно, его уже ищут? Он был уверен, что да. Пусть поищут, когда он спокойно проплывает над самыми их головами, невидимый и недосягаемый... Его временной контур не мог забросить своего создателя в прошлое или в будущее, но вот слегка ускорить или замедлить ход времени в своём континууме был способен. А для того, чтобы стать невидимкой, большего и не нужно.
Горбатый "запор" завис над двором Адмиралтейства. Внизу бегали курсанты, что-то таскали из одной двери в другую. Двор был обшарпан и уныл. Для Конкистадоровича движения людей выглядели суетливыми, ведь его время текло на четверть медленнее обычного. Он вынул из кармана коробочку из-под валидола и не спеша раскрыл её. Четыре таблетки. Ему достаточно одной. Но сначала нужно найти место, где он сможет поспать восемнадцать часов.
Вторую таблетку он отдаст Элизе, а вот с кем можно будет поделиться оставшимися двумя... Время покажет. Хорошие люди обязательно встретятся ему на пути.
* * *
Особенно секретный генерал с лампасами в особенно секретном кабинете номер 16 по особо секретному адресу на Литейном пил чай. Агафону Скипидаровичу Держимордину никто чая не предложил. На столе, поскрипывая, крутил бобины старенький магнитофон, старательно записывая показания декана.
- Я не мог знать, что эти формулы рабочие! - сокрушался Держимордин. - К нам постоянно лезут такого рода психи: то кто-то холодный термояд тащит, то машину времени, то вечный двигатель четвёртого рода... Сейчас поменьше стало, слава богу, народ больше в бизнес подаётся, а те, кто поумнее и без физики не может - за границу... А вот в советские времена просто спасу не было! Мы тогда на всех этих проектах пометку "ПН" ставили...
- Что это значит? - спросил особенно секретный генерал с лампасами.
- Переписка нецелесообразна. И, соответственно, все эти бредни сдавали в кочегарку, чтобы шкафы не захламлять.
- Вы можете с уверенностью утверждать, что ивановские бредни точно отправились в топку? И больше никуда не попали? В чужие руки, например?
- Могу - закивал головой декан. - Я сам тогда отвечал за утилизацию.
- Так. Но ведь эти формулы - рабочие? То есть - работающие?
- А откуда у вас такая уверенность?
- Вопросы тут задаю я.
- Нуууу... - протянул Скипидарович. - Я не могу ничего сказать вот так, просто глядя на них. Нужно их, понимаете, к чему-то приложить, материализовать, так скажем...
Оборудование... Но у нас его нет. Ускоритель нужен. Вообще, это работа для целого института, и не на один год...
- Но они могут работать? - ещё раз спросил особенно секретный генерал с лампасами.
- В принципе - могут. Но я не знаю... - Держимордин был сейчас просто жалок. Он не мог понять, зачем его притащили сюда и чего от него добиваются. Неужели этот Конкистадорович что-то такое запустил? Но что? И как он это сделал? Силами одного человека заставить такую идею работать "во плоти" было нереально, Скипидарович прекрасно это знал.
- В принципе, с вами всё ясно - сказал особенно секретный генерал с лампасами. - В принципе, вы свободны.
Он нажал кнопку интеркома и произнёс:
- Проводите посетителя до места назначения.
В кабинете бесшумно и неожиданно, как призрак, появился особенно секретный лейтенант.
- Пойдёмте - сказал он Агафону Скипидаровичу. Тот, облегчённо вздохнув, вытер лысину и тяжело поднялся.
- Всегда рад помочь - кивнул он генералу. - До свидания...
- До свидания, до свидания - буркнул тот, перекладывая что-то на столе. - Прощайте.
- А почему мы идём вниз? - удивился Держимордин, когда особенно секретный лейтенант начал спускаться по какой-то скудно освещённой и щербатой лестнице, ведущей, судя по всему, в подвал. Ответа он не дождался и, пройдя через старую железную дверь, мгновенно умер, получив один-единственный удар в шею сзади. Особенно секретный лейтенант умел убивать даже с закрытыми глазами. Его обучали этому специально.
* * *
Пафнутий Конкистадорович Иванов, покинув северные пределы родного города, опустил свой необычный экипаж в лесу под Зеленогорском, возле Ильичёво, на берегу озера Долгого. Сейчас здесь никого не было, да и вряд ли могло быть: что людям делать поздней осенью в лесу? А для него это место было в самый раз: можно и машину помыть от городской пыли, можно и поспать столько, сколько нужно.
Двигатель он не выключал, не опасаясь, что бензин кончится: его автомобиль работал совсем не на бензине. Генератор Тесла, берущий энергию прямо из вакуума - что может быть проще? Надёжный, как лом, размером с дипломат, и Пафнутия огорчало лишь одно: что он один на всей Земле пользуется таким сокровищем. Но ведь всё, что он изобрёл, до сих пор ему ничего, кроме огорчений и проблем, не приносило!
Но сейчас было не до воспоминаний и сожалений. Нужно было сделать дело, даже два: помыть авто и принять таблетку. Что сделать первым? Немного подумав, Пафнутий решил, что, пока он будет спать, может пойти дождик, и первое сделается при помощи сил природы, а он таким образом сэкономит силы и время. Значит, таблетка - первая.
Он опять вытащил свою коробочку из-под валидола и достал таблетку. Её даже глотать не нужно: просто положить под язык. И тихо погрузиться в сон. Дело, в общем-то, простецкое, но Конкистадорович почему-то никак не мог на него решиться, держа таблетку в руках и тупо на неё глядя. Ему вспоминалась вся его жизнь: детство, школа, институт, первая любовь, армия, тупая работа после армии, тоска по Элизе, дурацкая женитьба, его война за его изобретения: сначала на работе, потом в университете, и его поражение в этой войне: полгода принудительного лечения и диагноз на всю жизнь. После этого он был уже не физик, а жалкий огрызок личности... Дворник, слесарь, токарь, почтальон, торговец пирожками - только не физик. Эх!
Физиком он мог быть только дома. Но так, чтобы жена не особенно понимала, что же такое он физичит. Она не хотела проблем, она хотела жить как все, тихо и по мещански... Так жизнь и прошла. Но он своего добился, и теперь у него есть шанс начать всё сначала. Нужно лишь принять таблетку.
Пафнутий почему-то закрыв глаза, положил её под язык. Приятный, апельсиновый вкус. Таблетка, зашипев, начала растворяться и стремительно всасываться в язык и слизистую, попадая в кровь. В голове слегка зашумело, а кожу начали покалывать миллионы невидимых иголочек. Перед глазами побежали круги и замелькали искры.
Перед тем, как окончательно провалиться в тёмное Ничто, Иванов увидел Элизу, такой, какой он её запомнил: в простом коротком белом платье, в туфельках на платформе, с летящими по ветру светлыми волосами, смеющуюся и прекрасную, на фоне неописуемой лазури летнего вечернего неба....
А. Степанов, 2006 г
Продолжение следует.
