В предыдущей главе упоминалось одно весьма неприятное обстоятельство, характерное для работы спецслужб во все времена, и особенно неприятно оно тем, что его невозможно обойти даже самым лучшим и человечным представителям этих контор.
На светлое будущее под их руководством работают разные люди. И, "среди них такие, что не приведи господь.... Желающие не странного, но страшного и злого, и творящие зло безнаказанно, с упоением, благодаря своему положению".
Когда Пётр I сам рубил головы стрельцам - полуневольным заложникам ситуации, когда во имя достижения благородной цели приходится убивать своих же товарищей своими же руками - это уже отвратительно и мерзко, но в таких случаях "творящий зло герой" творит его лично, и лично берёт на себя ответственность за то, что он делает. Это - его поступок, это - его вина, которую он осознаёт, это - кровь на его руках, и это - его знание, что по-другому нельзя, не получится.
Но когда такой человек вынужден давать волю самым настоящим палачам и подлецам, и когда в процессе достижения цели образуется ситуация, в которой невозможно контролировать такую сволочь, и самые гнусные людишки получают власть и вес... Всё это ещё хуже с морально-этической точки зрения. Но и такое приходится проходить.
Даже Господь Бог, согласно библейским взглядам, передал до Конца Света всю власть на земле Князю Тьмы. С какими чувствами он наблюдает за происходящим?
А что тогда сказать о людях (многие из которых были верующими), которым пришлось поступать аналогично?
В истории Охранного Отделения, практически одновременно с запуском проекта вытеснения бомбизма коммунизмом, подошёл к концу период благородных героев и белых рыцарей. Началась эпоха жёстких, а потом жестоких закулисных игр со своими же товарищами. Начались игры, в которых уже невозможно было определить и решить наверняка, кто перед тобой: друг или враг.
Кончилось время романов, пишущихся благородными дворянами для воспитания аристократов духа, началось время создания сценариев для обмана масс - в конечном итоге, для пользы и счастья этих масс, но всё равно - обмана.
Сам принцип организации партий и кружков, борющихся с царизмом, при помощи сил, охраняющих царизм, задавал правила этой игры. Игра перестала быть честной. Провокаторы и актёры, подставные герои, шкатулки с невероятным количеством тайных отделений. Дно загнивающей империи затягивалось илом, в котором собирались подонки общества, и они ощущали себя в этой мути вольготно: росли и набирали вес. А потом начинали свой путь наверх.
И наступило время, когда стали востребованы подлецы. И они не заставили себя ждать.
Охранное Отделение массово набирало на работу стукачей, филеров, провокаторов с фиксированными ставками и вознаграждениями. Само собой, на такого рода работу шли люди далеко не самых лучших душевных качеств - это были антиаристократы, хищники среди людей. Перлюстраторы, читающие чужие письма и презираемые обществом за это занятие ещё не столь давно, стали выглядеть среди таких своих "коллег" благородной элитой.
Тайная полиция, как могла, старалась отсеивать самых мерзких претендентов на такие чёрные работы, особенно на должности "внутренних агентов" в партии и кружки. Существовали вполне конкретные перечни качеств для кандидатов, от них требовались: "честность (!), смелость, трезвость, ловкость, сообразительность, выносливость, терпеливость, настойчивость, осторожность"... Неприметная внешность (для филеров) и возраст не более 30 лет. Ценились образованные молодые люди, студенты.
Само собой, среди претендентов оказывалось очень много молодых евреев: образование для них становилось всё более доступно, а вот на обычную службу их брали неохотно.
В 80-90 годы хорошим спросом пользовались народовольцы, уже отметившиеся так или иначе в терроре против власти: естественно, им больше доверяли в революционной среде. Само собой, их участие не должно было превышать определённого уровня, начиная с которого романтик "борьбы за освобождение" превращался в висельника. Но, как показало дальнейшее развитие этого дела, охранка не раз успешно преодолевала такой барьер (Засулич, Дейч).
...В Архангельской губернии тихо-мирно работал судебным следователем некто Пётр Иванович Рачковский, русский поляк, сын надворного советника и дворянской дочери, переехавший в этот северный край из Ковно (ныне - Каунас). Шёл 1879 год, Петру было 28 лет - вполне зрелый возраст по тем временам. И жалованье неплохое: около 150 рублей в месяц.
Но, представьте себе - в один прекрасный весенний день Петра Ивановича... арестовывают! Ладно бы - напился и разнёс лавку какого-нибудь еврея, но такого поведения за господином Рачковским никогда не замечалось.
Нет, всё гораздо хуже: судебного следователя арестовали за пособничество террористам! Он оказался связан с одним, который укрывал второго - да ещё какого! Льва Мирского, польского дворянина, совершившего покушение на... шефа Третьего Отделения Александра Дрентельна. За то, что Мирскому запретили учиться на медика - такая вот справедливая месть.
Интересно, что этого Мирского из-под стражи незадолго до покушения освободил сам же Дрентельн... такая вот благодарность. А сам Лёва, уже сидя в Петропавловке, настучал коменданту крепости о готовящемся побеге своего "товарища по борьбе" Нечаева. Читая такое, охота материться, но лучше спрошу: в этой среде товарищи и друзья вообще, были?!
Вот такие друзья среди поляков-террористов. Вот такие друзья были у Петра Рачковского, судебного следователя Российской Империи.
Неудивительно, что Рачковский после этого ареста внезапно... пошёл в рост по служебной лестнице, выразив желание сотрудничать с тайной полицией. И уже в 1885 ( в 34 года) был назначен заведующим Заграничной агентурой Департамента полиции МВД.
Он стал одним из первых тайных агентов и провокаторов - ещё до того, как было расформировано Третье Отделение, ещё до того, как в Охранном Отделении появилось специальное ведомство по работе с такими, как он.
Первый среди подлецов - и уникальнейший подлец по своей сути. Соответствующий всем требованиям, кроме честности, зато обладающий невероятной хитростью и изворотливостью.
Его заграничная деятельность заключалась в надзоре и слежке за российскими политэмигрантами, и организации кампаний по их чёрному пиару в местной прессе. На эти дела отпускались немаленькие суммы из Отделения.
О его таланте "тролля", говоря современным языком, свидетельствует тот факт, что именно под руководством Рачковского и по его идее был создан в 1901г. всемирно известный документ: "Протокол Сионских Мудрецов" - фальшивка, опубликованная в 1903. Эту "вещицу" вплоть до нашего времени активно используют по всему миру антиеврейские шарашки, реально управляемые сионистами, для создания антиеврейских настроений в массах, которые потом используются для защиты и утверждения сионизма, как "пострадавшей стороны".
Муть необыкновенная, правда? Но на тёмных дураках работает прекрасно.
В 1886 году он организовал погром крупной народовольческой типографии в Швейцарии (его же бывшие товарищи), а вот типографии марксистов-плехановцев он не тронул.
Тогда же произошла весьма странная история, о которой даже сегодня можно найти лишь неполные сведения.
Рачковского заподозрили в сотрудничестве с правительством Франции. Плеве, узнав об этом, направил в Париж генерала Сильвестрова для проверки подозрений на месте. И, совершенно случайно, Сильвестров оказался убит при невыясненных обстоятельствах, а потом погиб и агент, донесший на Рачковского.
Агентура Охранного Отделения за границей имела вполне боеспособные кадры, для которых, как мы видим, и погромы, и убийства не были чем-то невыполнимым. Так что гуляющие по Швейцариям и Парижам без охраны Плехановы, Кропоткины и Ленины могли быть легко ликвидированы в любой момент: было бы распоряжение сверху, была бы надобность. Но распоряжения так и не воспоследовало - никогда.
Сам Пётр Иванович, невзирая на случившееся, вопреки логике и здравому смыслу, оставался на этом своём посту аж до 1902 года, когда Плеве всё-таки выставил его из Охранного Отделения за "многочисленные должностные злоупотребления". Что скрывалось за этой формулировкой? Неизвестно. У Рачковского были, как выяснилось позже, весьма высокие покровители.
И он ещё всплывёт в этом повествовании... при совершенно других обстоятельствах.
А что с плехановской группой и другими, подобными ей, этим новым подходом к защите внутренней безопасности государства? Что с "институтами философов", которые запретили трогать всяким Рачковским?
Главным теперь стал тщательный отбор людей, подходящих на роль ведущих революционеров, людей, обладающих высоким интеллектом, ответственностью, организованностью и, как ни странно - собственной точкой зрения.
Мнение у таких людей должно было быть своё, не навязанное, и совпадать с целями тогдашних Странников, и при этом во многих случаях они не должны были об этом знать наверняка - разве что догадываться.
Главным было направление мышления, конечная цель, которую видели в перспективе избираемые Отделением мыслители, а совсем не их выводы о тактике и стратегии на "сегодняшний момент". Естественно, склонные к откровенному терроризму, и неспособные видеть дальше самого момента переворота, отсекались.
Но попадались, просачивались и такие, и Охранному приходилось прикладывать массу усилий, чтобы удержать хоть как-то бомбистских джиннов (или гомункулюсов?), вырывавшихся из их же колб и пробирок.
Так произошло с движением социалистов-революционеров (эсеры). Её прообраз - саратовский кружок народовольцев, организованный в 1884, долгое время развивался и рос, ограничиваясь печатанием прокламаций и листовок. Конечными целями её философов, так и не сподвигнувшихся разработать какую-то реальную, жизненную программу действий (несколько брошюрок и статей, в которых оказались перемешаны взгляды народников, анархистов и марксизм - вот и вся их интеллектуальная продукция), были примитивные социально-аграрные реформы, вроде раздачи земли всем желающим (лозунг "Земля и воля!"). И будущее России они видели, скорее, как будущее страны крестьян.
Где не хватает ума, там чешутся руки. Что-то пошло не так, по всей видимости, часть особистов, курировавшие эсеров, решила применить их для каких-то своих, внутриполитических задач - и в 1902 году из среды этих деятелей всерьёз выделилась Боевая Организация СР, действовавшая как бы сама по себе, не подчинявшаяся центру (точнее, имевшая слишком широкие полномочия в не слишком организованной структуре).
В том же году Плеве увольняет Рачковского. Сам Рачковский в своих письмах обвинял Плеве: "Многие факты убеждают меня, что этот человек стремится к диктатуре, и если его своевременно не оборвут, он причинит много бед Монархии и России!!"…
Задолго до этого, в 1892 году, в Германии, в секретные сотрудники был принят Евно Азеф, ставший в революционной истории России притчей во языцех и символом провокаторства "от охранки". Так началась "дружба" Рачковского и эсеров.
И начался новый бомбизм: их первой жертвой стал министр МВД Дмитрий Силягин, что может говорить о внутренней борьбе в самой системе МВД империи на тот момент.
С 1901 БОСР руководил Гершуни - тайный агент Охранного Отделения, а с 1903 его сменил Азеф.
И Гершуни, и Азеф при этом были организаторами партии эсеров и самыми влиятельными членами её ЦК. Под руководством Азефа эсеры натворили немало "славных" дел, то есть - совершили массу убийств, многие из которых говорят сами за себя. От их рук в 1904 погиб и Плеве - первый руководитель Охранного Отделения.
В период первой русской революции 1905 года эсерами было осуществлено 233 теракта (в числе прочих было убито 2 министра, 33 губернатора, 7 генералов).
Тем не менее, это не помешало им войти в состав Второй Государственной Думы (1907г.) в составе 37 человек.
А Рачковский вернулся в МВД в 1905, при активном содействии Д. Ф. Трепова, зам.министра МВД, уже в должности вице-директора Департамента Полиции (по агентурным делам и вербовке). Имея в своём подчинении целую армию новых бомбистов, люто ненавидящих царский режим и Охранное Отделение...
А. Степанов © При размещении на других ресурсах ссылка обязательна.
