Рефлекс – слово заграничное, научное, его используют по отношению к собачкам Павлова, когда говорят о тех привычках, что мужи учёные в самых благих целях создают в сознании собачек. Вроде слюнопускания на красный свет или виртуозного умения гавкать по сигналу.
Если же мы начнём говорить о людях, то применительно к ним слово «рефлекс» недопустимо в обществе нашем, разве что речь пойдёт о рефлексах врождённых, типа отдёргивания руки от горячего или дрыгания ноги при ударе по коленке. А всё остальное у человека, что он делает неосознанно – это привычки. Вроде движения по переходу лишь на зелёный свет или появления радости на унылом лице при попадании в ряды разрешённой и одобренной президентом демонстрации.
При этом неважно – есть на дороге движущийся транспорт или его нет, в честь чего демонстрация – без разницы. Человек современного типа ступает на переход не думая и не глядя по сторонам, хоть бы по дороге и Белаз, гружённый доверху, нёсся. И так же бездумно наш любимый обыватель будет махать флажками и запускать шарики на митингах, освящённых правительством и освещаемых СМИ, даже если это митинг в память погибших при теракте – митинг траурный.
«Вместе веселее!», одним словом. Веселее не думать, что делаешь?
Интересно, что в отношении отдельных людей такого рода рефлексы, как правило, не работают. Одинокий пешеход на переходе у светофора посматривает на дорогу, прежде чем переходить – даже если три зелёных сигнала будут гореть разом. А вот в группе таких же, как и он, шагнёт на проезжую часть не задумываясь, стоит кому-то из толпы сделать шаг – даже на красный свет, даже в поток несущихся машин.
И на демонстрацию человек-одиночка пойдёт, думая о том, нужно это ему на самом деле или нет, если не видит и не знает о том, что туда идти надо, потому, что ВСЕ ИДУТ. Но если сказали по зомбоящику, если на работе выдали предписание идти со всем коллективом – всё, чего там думать? Все побежали – и я патриот. Инстинктивно.
В поведении масс можно наблюдать переход от рефлексов к инстинктам, причём к инстинктам самого низкого уровня – стадным. Человек в массе подобных ему становится животным, теряя присущие только человеку способности к анализу, критическому восприятию и осмыслению, разумному планированию своих поступков.
Чем больше масса, в которую «вписался» человек – тем более ужасным выглядит его поведение даже для него самого, если он рассмотрит это поведение впоследствии, освободившись от влияния эгрегора толпы.
Так ужасались самим себе немцы и европейцы после второй мировой, попавшие под «обаяние Гитлера». Так ужасаются своим поступкам футбольные фанаты, когда их фанатизм проходит. Так будут ужасаться своим словам и пристрастиям сторонники нынешней российской власти (патриоты), когда она закончится.
И после этого, вместе со стыдом и раскаянием, включается другой народный рефлекс: «А мы солдаты, мы не виноваты!». Рефлекс оправдательный, стадный: спрятаться за спины таких же рефлексующих, раствориться в толпе, орать во всю глотку «Нас обманули!» и «Мы же не знали!», «Мы – главные жертвы!».
Удивительным образом в такие периоды истории главными жертвами инквизиции вдруг оказываются не еретики и ведьмы, которых жгли на кострах под радостное одобрение обывателей, а те самые обыватели, которые ждали с нетерпением очередного аутодафе, готовились к нему как на праздник, обсуждая между собой, кого и как сегодня будут жечь, прихорашивали своих детишек, чтобы все соседи видели там, на площади, какая у них хорошая, дружная и милая семейка.
Кончается инквизиция, начинается Возрождение – и эти семейки уже проклинают инквизиторов, даривших им сотню лет еженедельные праздники с горящими на кострах людьми. Потому, что… Ну, в общем, они не знали, что это плохо. Им сказали, что это хорошо. И все должны их пожалеть. Хотя бы потому, что время от времени люди в рясах тыкали пальцем в семейки, которые жили рядом с ними и волокли их на костёр. Хотя бы потому, что очередные ведьмы и еретики появлялись даже не благодаря колдовству и вольнодумству последних – а благодаря доносам тех самых, что сегодня себя считают жертвами. Им «пришлось это сделать», за часть имущества казнённых, и чтобы «самим не пострадать».
Не все из них стали такими людоедами по доброй воле. Кто-то был изначально против, кому-то было всё равно. Но народный рефлекс заставляет человека превращаться в часть массы, в часть толпы, чтобы умные, желающие странного, чтобы лучшие представители народа становились «как все». Чтобы никто не выделялся. Тех, кто слишком сильно выделяется – на костёр сразу, по итогам «общественного мнения». Страх заставит остальных стать массой.
Это же явление «народного рефлекса» власть имущие постоянно называют «народным единством», «волей народа», «народным гласом» и так далее, подбирая самые лучшие и восхитительные эпитеты для самого мерзкого, наверное, процесса в сознании народа.
В итоге налицо самое настоящее превращение людей в «собачек Павлова», с помощью поощрения и наказания. Кнут и пряник, всё очень просто. Угрозы и обещания. Опасность и ожидание удовольствия.
Заметьте, о получении удовольствия никто не говорит – его не обязательно выдавать сверху. Его можно лишь пообещать, ничего не делая для того, чтобы кто-то реально его увидел или ощутил. Обещаний хватит. Для человека удовольствием становится одна убеждённость в том, что он может избежать неприятностей, если будет «как все». Заметьте – убеждённость, а не гарантия. Даже не уверенность – убеждённость. Даже если обыватель сам себя в этом убедил.
Собачкам Павлова этого мало: им, для выработки рефлексов, нужны настоящие боль и удовольствие. Настоящие удары током и настоящий сахарок.
Человеку «из народа» достаточно символов. Достаточно понятий о боли и сахарке, остальное он придумает сам и сам себя зомбирует до конца. Он самостоятельно разовьёт в себе рефлексы, так нужные экспериментаторам или хозяевам народной псарни. Более того – он всеми силами, и даже не из страха и не из ожидания награды, постарается привить окружающим приобретённые им рефлексы.
Народный рефлекс, который он приобрёл не сопротивляясь, станет его ИДЕЕЙ. Народной Идеей! Глас народа – глас божий! Это не оспаривается и не подлежит обсуждению. Это аксиома. Догма. Высшая Истина!
Глас народа – глас дьявола. А точнее, той мрази, которая его создаёт. Кто эти люди, делающие в угоду себе из людей роботов, подобных им клонов – подобных, но послушных командам из зомбоящика? Кто заинтересован в создании глобальной системы манипуляции, в примитивизации сознания, в отуплении нации, в социально идиотизме обывателя? Кто эти люди?
Разве можно их назвать людьми достойными и сильными? Станет ли по-настоящему сильный, настоящий человек насаживать окружающим рефлексы, чтобы сделать их слабыми и послушными? Подчинить кого-то себе на уровне рефлексии и рассматривать это как личное достижение – это сознание дворового садиста, недоумка из бедной семьи с родителями-маргиналами. Типа «Боится – значит уважает!». Такой тип, попадая в зону влияния более сильной личности, превращается не в её союзника или противника – а в натуральную шестёрку, ещё более приниженную и опущенную, чем те, кого он сумел принизить и опустить.
Человек и люди, заставляющие целый народ жить и действовать на уровне рефлексов, заинтересованы лишь в своей безопасности. Ими движет страх перед любым другим человеком. Они не верят в чьи-то добрые побуждения, ибо лишены их сами, лишены начисто.
Они, эти духовные инвалиды, имбицилы от сознательности, антисоциалы – они бывают наделены неплохим интеллектом. Но их сознание непредставимо для нормального человека. Их отношение к правде, к правилам, к договорённостям или честному слову примерно такое же, как и понимание голубем игры в шахматы. Они используют честность и честь для своих целей – для торжества вранья, обмана и бесчестия. Они умеют применять закон для создания беззакония.
Они умеют притворяться хорошими. Они прекрасно знают, что хороший человек верит в честность, верит в выполнение обещания, если обещающий выглядит нормальным человеком. Хороший человек видит в окружающих подобие себя, он хочет это видеть: добрых людей, добрый мир. Он хочет верить.
Так хорошие люди попадают под власть обещаний людей злых. А потом – просто под их власть. И начинают учиться бояться и не верить. Но не тех, кого действительно стоит бояться и не стоит верить, а тех, кто ещё может сопротивляться насаждаемым рефлексам. И заставляют их превращаться в такое же рефлексирующее стадо – чтобы всем было хорошо.
С кого больше спрос, люди добрые? С прирождённого мерзавца, боящегося всех, с хронического труса, с человека, обделённого богом или генетикой тем, что мы называем душой, с морального ублюдка, не различающего добра и зла, с социального инвалида, лишь внешне выглядящим здоровым – или с вас, дорогие мои? С вас, верящих во всё доброе и желающих добра, с людей, имеющих душу и сердце и при желании могущих сказать «Нет!» злу, если возможно его увидеть и различить? С вас, людей более сильных душою и разумом, более смелых? С кого больше спрос за появление этих «народных рефлексов» во все времена? С тех, кто даже не понимает слово «ответственность» применительно к себе или с тех, кто переживает за то, что сделал сам?
Все наши беды происходят от нашей умственной и духовной лени. Даже сильный человек склонен лениться. А умственно лениться склонно как раз ПОДАВЛЯЮЩЕЕ большинство добрых людей. Я выделил это слово не случайно: в результате их умственной лени это большинство становится реально, по-настоящему подавляющим, уничтожая по желанию фактически душевно больных людей всё доброе, что есть вокруг. Всё, что позволяет Человеку стать больше, сильнее.
Кто в ответе за то, что вы выбираете себе хозяев, чтобы не думать самим? Кто в ответе за то, что вам лениво думать? Кто в ответе за то, что вы соглашаетесь считать себя маленькими, когда вы – большие? В любом случае вы больше и сильнее тех, кому подчинились.
Кто в ответе за то, что ВЫ снимаете с себя ответственность за свой выбор и последствия СВОИХ действий?
Неужели за это в ответе те, кого надо даже не наказывать, а изолировать от общества и ЛЕЧИТЬ, помогая им стать БОЛЬШЕ – ибо только так эти гомункулюсы могут стать людьми?
Если вас кто-то делает сумасшедшим преднамеренно, то за это можно стребовать возмездия. Если кто-то заставляет кого-то спиваться принудительно – то за это нужно наказать. Если кто-то становится по своему выбору, по своей собственной воле не человеком, а дрессированной собачкой Павлова в стройных рядах таких же собачек – то при чём тут Павлов?
Народ будет стадом до тех пор, пока большинство его представителей не научатся спрашивать в первую очередь с себя, а не со своих вождей. И пока не избавится от привычки искать себе вождя и хозяина, который «знает лучше» и «более достоин».
Никто из президентов не гадит в вашем подъезде. Никто из чиновников не сносит заводы. Никто из министров не в силах запретить вам быть Человеком, создающим и поддерживающим Порядок вокруг себя и противостоящим Хаосу, если вы этого не хотите.
Никто не в силах запретить вам думать. Никто не в праве заставить вас перестать быть честным с самим собой, никто не может лишить вас души.
Пока вы сами от неё не откажетесь.
Не спрашивайте с президента.
Отвечайте за себя.
А. Степанов.
