Продолжение. Начало (1), (2), (3), (4)
Горбатый "Запорожец" Пафнутия тихо стоял во дворе дома номер двадцать пять по улице Космонавтов. Сам Пафнутий Конкистадорович смотрел телевизор на кухне и пил кофе. Элиза спала... точнее - проходила этап трансформации, приняв таблетку. Иванов не хотел смотреть на этот процесс, поэтому прикрыл дверь в спальню поплотнее, принял душ, вскипятил чайник и решил ознакомиться с новостями.
Новости были сногшибательны. Медведкинд со слезами на глазах просил прощения у россиян и всего мирового сообщества и отрекался от власти. Его непонятно откуда взявшийся преемник, Серафим Перегарович Едритов, обещал покончить с бедностью, засильем чиновников, и сделать Россию по настоящему могучей демократической державой, в которой свободы личности поднимутся на небывалые, невиданные пока миру высоты. Ему дружно поддакивали президент Америки, председатель Евросоюза и генеральный секретарь ООН, а так же представитель Папуа Новой Гвинеи.
На улице, в пределах видимости из окна квартиры Элизы на пятом этаже, всё было спокойно. Лишь троица каких-то пьяных в умат личностей непонятно зачем пыталась своротить качели на детской площадке.
Пафнутий пил кофе и думал. Думал о том, как теперь устраивать свою дальнейшую жизнь и жизнь Элизы. До этого момента он почему-то не озадачивался такой проблемой, главное было - найти её.
Прежде всего и ему, и Элизе было необходимо сменить имена и паспорта. В таких делах Пафнутий был совершенно не силён, и его могучий ум сейчас отчаянно пробуксовывал в попытках решить эту проблему. Конкистадоровичу было ясно, что придётся обращаться за помощью к криминалу, но вот где этот криминал искать и как с ним общаться, было совершенно непонятно.
Квартиру тоже придётся менять, но тут у Иванова всё-таки были некоторые представления, как это сделать. Эту можно продать, а в другом месте или в другом городе купить. Но, прежде всего, необходимы были новые документы. Для этого нужны деньги... Некоторая сумма у Пафнутия была, и немаленькая, но вот хватит ли её на всё про всё?
Конкистадорович поймал себя на странном ощущении, которое никогда ещё не испытывал в жизни: в его организме, похоже, происходил конфликт между самочувствием молодого и здорового организма и всего опыта и привычек, которые он успел накопить за свои шесть десятков с лишним лет. Сознание по привычке пыталось заставить его вести себя и думать, как старика, но тело и, похоже, сам обновлённый мозг протестовали. "Придётся некоторое время так помучаться - подумал Пафнутий - пока всё не устаканится". Но он был уверен, что это странное состояние в конце концов пройдёт.
А может быть, оставить пока все эти заморочки с переменой паспортов, имён, квартиры, и махнуть с Элизой, когда она проснётся, куда-нибудь на необитаемый остров в южных широтах? Лет сорок назад они об этом мечтали, но тогда это было мечтой в корне недостижимой. Теперь же это возможно. "Тарантас" Иванова мог развивать в воздухе вполне приличную скорость, и десять-пятнадцать тысяч километров преодолел бы за пять-шесть часов... Но это всё равно долго. Вот если хорошенько "раскрутить" временной контур, то время перелёта можно сократить до нескольких минут...
В голове Пафнутия зашевелились идеи. Через полчаса раздумий и прикидок он понял, что даже паять ничего не нужно, всё это можно сделать, лишь перекинув пару проводов и слегка поменяв настройки. Осознав, что проблема решена, Пафнутий оделся, взял ключи и отправился в ближайший спортивный магазин закупать акваланги, ласты, палатку и всё, что может пригодиться ему и Элизе на необитаемом тёплом южном острове...
* * *
... Во время очередного отчёта о проделанной работе перед Белым Домиком Серафим Перегарович получил некоторый разнос от Джорджа Карцера, Великого Пожизненного Президента Великих Североамериканских Соединённых Штатов. Карцер высказывался прямо, не утруждая себя переходом на американский диалект английского языка, да и на сам английский тоже. Пиритрум, как обычно, находился на своём рабочем месте - то есть возле русского президента. Мало ли, что подсказать придётся...
- Айзек, ты уже три года как правишь этим болотом! - сурово заявил Жора-Джордж Едритову. - А в этом болоте до сих пор проживает пятьдесят миллионов русских лягушек! Это гораздо больше того количества, которое мы, американцы, можем позволить себе кормить! Ты хоть представляешь, сколько они сжирают мяса, сахара, энергии, нефти? А? Четверть того, что потребляет наша несчастная Родина! Какой ты после этого, к чёрту, патриот? Что ты там себе чешешь вместо того, чтобы работать по-стахановски? Ты мне что обещал? А? Что к этому моменту их останется в десять раз меньше!
- Господин Президент! - удручённо вздохнул Едритов в трубку. - Я со своей стороны сделал всё, что смог, и вряд ли здесь можно сделать что-то больше и быстрее! В результате чистки страны от врагов демократии, еретиков, язычников и атеистов в лагеря отправлено и ликвидировано двадцать миллионов! От дешёвой водки и наркотиков этот мир покинуло тридцать. Естественной смертью умерло десять. В Китай убежало сорок! В результате привитой русским культуры умерщвления плоти по-православному гикнулось ещё двадцать пять. Но они умудрились за это время нарожать целых пять миллионов ублюдков! Хотя ни один роддом и ни одна больница уже два года как не работает! Применение оружия массового поражения сейчас в этой стране крайне малоэффективно в виду невероятно малой плотности населения. Всё, что я могу себе позволить для интенсификации процесса - так это рейды отрядов внутренних войск по деревням, но и там бить почти некого - в каждой деревне живёт по десять-двадцать человек. Топливо и силы, которые тратятся на такие операции стоят больше, чем добытые скальпы! Папуасы, конечно, платят неплохо за каждую баночку русского мозгового паштета, но за мясо дают мало - говорят, хреновая человечина, только на холодец - кожа да кости...
- Чёрт бы тебя унёс, Айзек! - вздохнул Карцер. - Я обещал каждому американцу через год по личному вертолёту и яхте, раз уж они согласились на мой пожизненный срок. Но благодаря такой твоей работе спустя рукава, я могу и облажаться. А я не привык, чтобы мои соотечественники, мои избиратели мне высказывали такое - типа, обещал да не сделал!
Производство наше пора уже перемещать в Россию - а как это сделать, пока по ней всё ещё бродят толпы православных фанатиков? Они должны не бродить, а лежать, захороненные согласно их ритуалам! Я и так со своей стороны делаю, что могу, чтобы облегчить тебе задачу: всех арабов-мусульман за два года наша армия проредила так, что они на север уже точно не полезут! Афроафриканцы блокированы в своей грёбаной вонючей Африке, и на каждого тамошнего Нигера, включая младенцев, приходится уже по три единицы стрелкового оружия! Такое мочилово идёт - душа радуется! Вот как работать надо! А ты что? Активно ликвидировал двадцать миллионов и успокоился? По тысяче скальпов в день - негусто! Что скажешь? Я же тебя сменю, Едритов! Куборубова пришлю, Виртуалия Шахидовича - он с тебя первого и начнёт! И с Пиритрума, который героин в причастие не досыпает, экономит, понимаешь, а потом из-под полы приторговывает!
- Ваше Президентское Величество, не губите! - взвыл Пиритрум, прекрасно осознавая свои перспективы при этой смене власти. Виртуалия Шахидовича он знал, и знал, чего от него можно ожидать. - Не губите веру православную! Иначе людишки в партизаны уйдут! А так они уже через полгода на две трети сократятся - посты сейчас строжайшие, вера беспрекословная, цинга страшнейшая! Им ещё поголодать пару месяцев да плоть поумертвлять - и посыплются, богом клянусь, как тараканы от дусту, только котлованы успевай рыть да готовеньких хоронить! И мясо сейчас никто не ест, и электричеством только в Кремле и балуемся маленько - все остальные на воде да лебеде, да при лучинах...
- Хрен с вами, сволочами - немного отмяк Джордж Карцер - всё таки, что-то делаете. Живите пока. Кстати, что там с этим Ивановым, из-за которого мы так удачно всё это провернули?
- Не могу знать, дорогой Джордж! - сокрушённо вздохнул Серафим Перегарович. - Как сквозь землю провалился, никаких следов.
- Прошляпили, уроды - бросил в трубку Карцер. - Такие технологии прошляпили! - и отключил связь.
* * *
- Я всегда знала, что ты гений! - засмеялась Элиза, когда Иванов поднял машину в воздух.
На улице стояла глубокая ночь, и это было хорошо - Конкистадорович понял наконец-то, что лучше привлекать к себе внимания как можно меньше. Багажник и заднее сиденье были основательно забиты всем, что могло бы пригодиться для задуманного им недельного пикничка на тёплом острове, песок и пальмы которого крайне редко видели людей. Пафнутий посмотрел на Элизу - сейчас в ней ничего не напоминало ни о её истинном возрасте, ни о всех тех годах, которые они не виделись. Всё было как прежде. Ей, кажется, было даже легче, чем ему, вживаться в эту роль заново родившейся... Да она и не вживалась! - поймал себя Пафнутий на мысли. Она за всё это время внутренне не изменилась ни на год, оставаясь всё такой же молодой и непосредственной девчонкой. Ну надо же!
- Поехали! - сказал он, когда его "Запор" поднялся над крышами девятиэтажек спящего города. И повернул ключ.
Как Конкистадорович и ожидал, тьма за окнами машины, подсвеченная снизу городскими огнями, понемногу превратилась в серую муть, словно они попали в вечернее облако. Так и должно было произойти - сейчас аппарат находился не просто в континууме ускоренного времени, а ещё и взаимодействовал с несколькими посторонними нашему миру измерениями сразу.
- Не страшно? - спросил он Элизу.
- С тобой ничего не страшно - ответила она, с интересом оглядываясь. - А как ты в этом молоке дорогу найдёшь? По компасу?
- Нет, по координатам! - рассмеялся Пафнутий. - Системка у меня умненькая, сама дорогу найдёт. В пределах полусотни километров. А там уже и подрулим, и припаркуемся.
- А сколько мы вот так в этом молоке висеть будем? - спросила Элиза.
- Да уже всё почти... Вот, смотри - светает!
Туман, окружавший "броневик", действительно, начал растворяться, и через минуту в окна хлынул яркий солнечный свет. Элиза захлопала в ладоши:
- Какое небо голубое!!! Пашка, молодец! Получилось! - и посмотрела на землю.
- Ой, что это? - изумлённо спросила она.
Пафнутий теперь ясно видел окружающую их панораму. Но вместо южного моря их окружали те же самые ярославские кварталы, откуда они стартовали - только всё разительно переменилось. Полуразрушенные дома с пустыми глазницами выбитых окон и почти совершенно облупившейся краской, ржавые остовы машин, заросшие кустами и деревьями. И - тишина, никакого движения. Никого. Мёртвый город.
- Это ты в будущее попал? - спросила Элиза.
- Похоже на то - подтвердил Конкистадорыч. - Чего-то не учёл... Пространство со временем перепутал, надо же...
- А какой сейчас год?
- А вот пёс его знает! Надо выяснять, в когда мы попали.
- Ой, а что тут, война была ядерная, Паш? - сыпала Элиза вопросами, пока Иванов приземлял машину.
- Нет, не похоже - ответил он. - Разрушения не очень сильные, и неравномерные. Твой дом - видишь? - совсем почти не пострадал. И машины не горели. Больше похоже на простые боевые действия в городе.
- Значит, радиации нет?
Пафнутий повернулся назад и с трудом вытащил из груды припасов одну из своих питерских сумок.
- Сейчас проверим. У меня тут где-то радиометр был старенький...
Открыв окно, он высунул руку с радиометром наружу.
- Обычный фон - показал Элизе экран. - Можно выходить.
- Плохо, что оружия у меня никакого - сказал он, когда они поднимались в квартиру, из которой вышли по их часам десять минут назад. - Мало ли что тут может твориться!
Лестница теперь была местами покрыта мхом, то и дело раздавался крысиный писк и шуршание. На некоторых этажах стены были черны от гари, но кое-где сохранились нетронутыми. Что поразило обоих, так это воздух - он был совершенно не городской. Правда, и не деревенский. Скорее, он напоминал воздух южных широт - влажный, тёплый, с какими-то незнакомыми и неприсущими средней полосе растительными ароматами.
* * *
Квартира Элизы оказалась в полном разгроме. От мебели не осталось почти ничего, все двери были выломаны и валялись на полу. Кое-где на сохранившихся и выцветших почти до неузнаваемости обоях виднелись старые следы крови и щербины от пуль - кого-то тут явно расстреливали. Воздух, вообще-то, был тем же, что и на улице - скорее всего благодаря отсутствию большинства стёкол в окнах. Ничего, что могло бы им подсказать, в каком году они оказались, путешественники не нашли. Элиза вздохнула, провела рукой по чистому участку стены и сказала:
- Пойдём отсюда. Это уже не мой дом...
Пафнутий напоследок подошёл к окну и посмотрел на окружавшую развалины города панораму. Тишина и спокойствие, никого и ничего - лишь где-то в полукилометре поднималась к небу тоненькая струйка дыма.
- Костёр там, или печь топится - сказал он Элизе, показывая рукой. - А значит, и люди есть. Смотаемся?
- Страшно, Паш! - отозвалась она. - Кто их знает, что за люди теперь тут водятся! Вдруг морлоки какие!
- Да уж, элоев мы вряд ли встретим - сказал Иванов, глядя на кровавые следы на стенах. - Но если сидеть на месте - так ничего и не узнаем. Поехали!
Машина стояла так же, как они её и оставили. Прежде чем подняться в воздух, Пафнутий отключил собранную им недавно схему.
- Не хочу случайно ещё в куда-нибудь попасть - пояснил он Элизе. - Лучше уж потихоньку...
Источник дыма оказался немного дальше, чем показалось ему вначале. С воздуха было видно, что дымок шёл из трубы, торчавшей среди нетронутого разнотравья и кустарника, росших на поляне, которая была когда-то газоном.
- Маскируются - сказал он. - А вход у них в эту землянку, скорее всего, где-нибудь в ближайшем подвале.
- А подвалов вокруг хватает - отозвалась Элиза. - Что же мы их, все прочёсывать будем?
- Чтобы пулю в темноте схлопотать? Нет, спасибо! Мы лучше тут тихонько подождём, сейчас день, и если это не совершенные морлоки, то наружу кто-нибудь да вылезет.
Он поставил свой "запорожец" под раскидистым деревом, здорово похожим на платан и никогда ими не виданный раньше в этих широтах. И они начали терпеливо ждать.
Их терпение было вознаграждено всего через полчаса - где-то раздался ржавый скрип, и вскоре они смогли увидеть мелькающую среди кустов чёрную кучерявую голову. При голове находилось, как показалось Пафнутию, копьё.
- Никак бушмен, твою мать! - вырвалось у Иванова. - Извини - добавил он Элизе.
Та лишь махнула рукой:
- Я бы от удивления сама так сказала! Пойдём ловить?
- Как бы он сам нас не поймал. Ты лучше сиди здесь, если что - жми вот сюда, поднимешься до безопасного уровня, отпустишь, эти четыре кнопки задают направление, этот ползунок - скорость. Крен в воздухе машина не даёт, так что перевернуться не бойся!
- Паш, ты бы не ходил... - попросила она, но Пафнутий лишь махнул рукой и ужом, тихонечко, выскользнул наружу. На всякий случай он прихватил с собой монтировку.
"Бушмена" он перехватил возле дымящей из земли трубы. Собственно, это был не бушмен, а самая натуральная бушменка - негритянка лет сорока-пятидесяти, в одной набедренной повязке, поперёк себя шире со сморщенными, свисающими как пустые наволочки, грудями.
Она не испугалась, хотя на её губастом лице отразилось нечто вроде изумления. В руках туземка держала за хвосты пару крыс, а третья ещё дёргалась на её копье.
- Ты кто? - спросил её Пафнутий. Она ничего не ответила, прислушиваясь к звукам его речи.
- Я вас не напугал? - несколько сменил он стиль общения. На лице бушменки начало отражаться некоторое понимание.
- Вы говорите по-русски? - опять спросил Иванов. И старая охотница просветлела лицом.
Подскочив к трубе, она крикнула в неё:
- Руссо! Руссо туристо!
- Облико морале... - только и смог пробормотать Конкистадорович.
* * *
Костёр потрескивал, запуская в ночное небо искры. Ван Дер Блюмен, бросив в него очередную палку, прошамкал беззубым ртом продолжение своего рассказа.
- А потом некого стало ловить. Всех переловили. Только сами и остались, да такие же, как и мы. Ну, понятное дело, три десятка кланов на целый город - не слишком-то много. Каждый на своей зоне сидит, и лучше туда не соваться - съедят. Но и в чужие огороды никто не лезет. Жить можно...
- Хорошая у вас тушёнка - подумав, добавил он. - Я давно такой уже не ел. Наши запасы протухли лет пятнадцать назад уже. И коньяк вкусный у вас. У нас только самогон из свёклы, но он тоже хороший. Жаль, что наркоты у вас нет, скучаю я по ней... Мумбе-то всё едино - кивнул он на свою супругу, ту самую бушменку, с которой Пафнутий познакомился ещё днём. - и детишкам всё равно, они наркоту не пробовали. А вот я скучаю...
По рассказу Ван Дер Блюмена получалось, что Пафнутий и Элиза на своём чуде техники перенеслись на полвека вперёд. Или, по крайней мере, лет на тридцать пять-сорок. Местные жители давно потеряли счёт времени - и в силу отсутствия календарей, и в силу своей неспособности их вести. И оказались они совершенно нерусскими...
Бушменка Мумба, как звал её Блюмен, была когда-то юной гражданкой Папуа Новой Гвинеи, дочерью тамошнего князька, племянницей короля. И в Россию приехала в составе тургруппы из высокопоставленных лиц, на сафари. Сафари проводилось на последних русских, прячущихся по подвалам в городах и по лесам. Это было через пять лет после "отбытия" Иванова из своего времени. За эту половину десятилетия в стране изменилось очень многое: всё производство, оставшееся от старых времен, было уничтожено, а взамен него поставлены американские автоматические заводы, перерабатывающие местные ресурсы в так необходимые народу Америки товары. Коренное население, ставшее практически ненужным, спаивали, стравливали между собой, церковь одобрила раздачу бесплатных наркотиков и стерилизацию обоих полов. Количество народа сокращалось не по дням, а по часам - желающим выдавали лёгкое стрелковое оружие и гранаты для "самозащиты", и в городах начались стычки банд, переходящие в бои местного значения.
К моменту приезда Мумбы патроны и гранаты у россиян практически закончились, но сами русские так до конца и не перевелись - в стране оставалось что-то около двухсот тысяч деградантов-доходяг, злобных и полоумных в своей массе. Великий народ, населявший когда-то великую империю, превратился в раздробленные банды полудикарей - если не считать небольшой резервации где-то за Байкалом, в которой понастроили рубленых домов и деревянных церквей, одели самых здоровых русских в национальные костюмы, отключили электричество и тоже возили туда туристов - но не на сафари, а просто на экскурсии. Как подозревали Ван Дер Блюмен и Мумба, только там сейчас и сохранилась какая-то цивилизация. Собственно, Пафнутия с Элизой и приняли за туристов оттуда. Это заблуждение они старались не опровергать.
Авиарейс в Россию для Мумбиной сафари-группы оказался последним авиарейсом вообще. Неизвестно почему, но вся мировая экономическая система, выстроенная на жёстком централизованном управлении из США, внезапно рухнула. И так не восстановилась. Сначала туристы охотились за головами последних русских, а потом последние русские начали охотиться за головами папуасов и немногих американцев, засевших на своих автоматизированных заводах. Мумба осталась единственной из своих, оставшейся в живых - девчонку пожалели, а Ван Дер Блюмен, как православный пастор-миссионер из Голландии, ответственный за бесплатную раздачу освящённой наркоты, умудрился стать шишкой среди кучки бунтарей. Через малое время в этом районе города, где он обосновался в найденном им складе-бомбоубежище с невероятными запасами всего необходимого, не осталось больше никого - всю свою банду он тихо и разом отправил на тот свет. Для чего Блюмен устроил празднество по случаю победы над последним американцем и последним папуасом, на котором всем раздал двойную дозу своего зелья... Мумбу он оставил для личного пользования.
Теперь в подземелье, кроме престарелых голландца и папуаски проживали их дети и внуки. Впрочем, как рассказал Блюмен, дети почти не выживали - из полутора дюжин, которых нарожала Мумба за всё время, в живых осталось лишь трое, да и те идиоты. Два мальчика и одна девочка.
С внуками, которых его дочь принесла от своих братьев и папаши, было получше - они были идиотами лишь наполовину. Но тоже дохли, как кролики. Жрать здесь было нечего, кроме диких яблок, ягод и грибов, которые росли даже зимой... собственно, зимы теперь и не стало. Свой рацион Блюмены разнообразили дикой картошкой, корешками, крысами, собаками и временами попадающими в ловушки лосями и кабанами.
От принятого стакана коньяка Блюмена развезло, и старик, наклонившись к Конкистадорычу, прошамкал ему в ухо:
- А тебе пушка нужна? Меняю на десять банок тушёнки! Хорошая пушка! С патронами! М-16! А? Бери! У меня ещё есть, не думай! Пушка - десять банок, а патроны - три бутылки!
- Тащи - сказал Иванов, немного подумав. И, подозвав Элизу, попросил её принести продукты для обмена.
Блюмен вернулся лишь через четверть часа - с винтовкой и коробкой боеприпасов. Положив перед путешественниками во времени свой товар, он тут же свалился и захрапел. Мумба всполошилась, замахала руками и залопотала, по всей видимости, требуя отдать товар ей. Иванов, немного подумав, отдал ей половину, сказав:
- Остальное утром. Ваше ружьё ещё проверить нужно.
Папуаска не стала спорить, схватила банки и бутылку и, оставив своего мужа на произвол судьбы и незнакомцев, исчезла в темноте.
А. Степанов
Читайте также темы автора:
СОБАЧЕНЦИЯ
ПЫЛЕСОС
МАТРИЦА: УВИДЕТЬ СУТЬ